Безмолвие

Безумная старая ведьма.

Старая ведьма, рожденная от старых ведьм.

Кри закрыла глаза и тут же вздрогнула, услышав стук в дверь. «Адвокат», – подумала она.

– Уходите. – Кто-то снова ударил в дверь. – Пожалуйста, уходите.

– Открой дверь, детка.

Голос слабо доносился через дверь, но напоминал бабушкин. Ни один голос не звучал так тихо и в то же время так уверенно. И больше никто не называл ее деткой.

– Кто вы?

Кри посмотрела в глазок. Женщина казалась маленькой и иссохшей, такой низенькой, что Кри видела только часть ее лица – лоб, волосы, морщинки и черные глаза.

– Можешь называть меня Вердиной. Почти все так меня зовут.

– Что вам нужно?

– Ну, поговорить, конечно.

Кри приоткрыла дверь, но цепочку снимать не стала.

– Я вас не знаю.

– Мы встречались однажды, когда ты была совсем маленькой. Твоя мать приводила тебя ко мне в дом. Я водила тебя в Пустошь.

Кри казалось, что она помнит тот день: руку матери, ее твердую хватку на запястье, старуху, окутанную клубами дыма. Потом были слезы и камешки, вылетавшие из-под колес машины матери.

– Вы держали собаку, – сказала она.

– Правильно, детка. Плотт-хаунда, которого мы звали Редмонд. После отъезда твоей матери он спал на крыльце, положив голову тебе на колени. Он ездил с нами в Пустошь. Ты хотела, чтобы он остался с тобой, а я не разрешила. Ты очень разозлилась.

Кри сняла цепочку. Женщина казалась очень старой; она улыбалась. За ней стоял крупный мужчина с квадратной челюстью и с проседью в волосах.

– Это Леон, мой внук. Ты собираешься держать нас в коридоре?

Кри убедила не ироничная улыбка, а запах дыма от одежды старухи. Даже сейчас он казался знакомым.

Вердина и Леон прошли в квартиру, а Кри заперла за ними дверь.

– Спасибо, детка. Твоя мать дома?

– Ее нет.

– У тебя есть кофе?

– Не уверена.

– Будь хорошей девочкой, проверь, пожалуйста. – Они прошли за ней на кухню. Происходящее казалось Кри нереальным. Вердина выглядела, как бабушка, – маленькая, жилистая, с острым взглядом.

Гости уселись за стол; Кри порылась в ящиках и принялась готовить кофе.

– Ты очень похожа на свою мать в юности, но, хочу сказать, выглядишь нездоровой. – В руке дребезжала сахарница; Кри сняла крышку и сунула туда ложку. Когда обернулась, старуха, хотя и улыбалась, смотрела на нее печально. – Благодарю. – Кри насыпала в кружку сахара. – И молока, если можно.

Она достала из холодильника упаковку, но, понюхав, скривилась.

– Молоко испортилось.

– Тогда просто с сахаром. – Кри кивнула и снова отвернулась к закипавшему кофе. – Леон, будь так добр, посиди в соседней комнате. – Внук выполнил ее просьбу, и когда кофе был готов, Кри наполнила кружку и поставила на стол. – Итак… – Стуча ложкой, старуха размешала сахар. – Какие видишь сны?

– Что? Я не…

– Висельное дерево или погребенных заживо? Эти два снятся чаще всего. – Кри обмякла на стуле. Закружилась голова, зазнобило. Отхлебнув кофе, старуха кивнула. – Когда это началось?

– Кажется, я больна.

– Просто дыши, детка. Мы всего лишь беседуем.

Закрыв глаза, Кри сосредоточилась.

– Девочка с ножом, – сказала она. – Этот снился мне несколько лет, но не часто. А другой… – Она запнулась. – Уже четыре дня. Четыре ночи.

– Другие видела?

– Иногда, – уклончиво ответила Кри. Она была не готова рассказывать про Джонни Мерримона или ворота. Кри уже боролась со слишком многим. С этой женщиной. С их разговором.

Добавив в кружку сахара, Вердина снова застучала ложкой, потом отхлебнула, не сводя глаз с лица Кри.

– В юности твоя мать видела сны, хотя, возможно, она станет отрицать, если спросишь. Твоя бабушка видела их до самой смерти. И твоя прабабушка тоже. В вашей семье всегда искали женщин. И всегда находили.

– Поэтому вы здесь?

– Я здесь потому, что никто не видел снов за пределами Пустоши. За полтора века никто и никогда. Кроме тебя.

Под взглядом черных глаз Кри заерзала на стуле. В этой старой женщине было слишком много силы, слишком много огня.

– Насколько близко вы знали мою бабушку?

– Мы были двоюродными сестрами. Вместе выросли.

– А Хаш Арбор?

– Я жила там, как и ты, но давным-давно уехала.

– Почему?

– Из-за мужчины, пришедшего извне. Подумала, что влюблена.

– А вы… ну… вам снятся сны?

– Когда-то снились, – сказала Вердина. – Давно.

– Зачем вы здесь?

– Помочь тебе.

– Но как?..

– Давай поговорим об этих снах. Что ты помнишь о времени, проведенном в Хаш Арбор?

– Думаю, почти всё.

– Помнишь историю про Айну?

Вопрос удивил Кри.

– Это сказка для детей. Бабушка рассказывала ее перед сном.

– Расскажи мне.

– Зачем?

– Уважь старуху.

Просьба рассказать эту сказку поразила Кри сильнее, чем все остальное. В ней заключались и начало и конец: один из первых уроков, преподанных ей бабушкой, и последняя сказка, рассказанная в день ее смерти. Кри была такой маленькой, что, опустившись у постели на колени, оказалась лицом к лицу со старушкой. Даже сейчас, закрыв глаза, она видела усталую улыбку и карту морщин на ее коже. Бабушка пахла чаем, сухой листвой и умиранием.

* * *

– Подойди ближе, детка.