Безмолвие полной Луны (СИ)

- А ларчик просто открывался! - удовлетворённо произнёс Лис, от волнения, нервно потирая руки.

Сейф оказался пустым... Лишь маленькая пожелтевшая записка, с коротеньким текстом, гласила: "Проверка связи..." Другая, по содержанию, была не менее лаконична: "Условно - датчики". И всё-таки, в двойном дне нашли папку. В ней оказались заметки профессора; продолжение его дневника: о деталях аппарата, о костюме, с комплектом датчиков, а так же личные впечатления от процесса исследований. Описание забавных и не очень случаев с применением костюма, усилителей, шаров и прочих деталей. Подробно описаны эксперименты с виманом и его оборудованием. Дневник, по всей видимости, у него конфисковал особый отдел. Хранить его внутри ведомства, почему-то не решились... Вероятно, сотрудники ведомства опасались проникновения данных в прессу, хоть она, в то время, была полностью под контролем партийных организации. Сам по себе такой шаг, со стороны журналистов, в виде публикаций секретных данных, был бы беспрецедентным. Как и последствия... В то время основная обывательская масса привыкла верить всему, что публикуется в прессе, а те, кто не согласен, просто помалкивали. Это самые благоразумные. Толкинутые - критиковали действующую власть, забыв или, скорее всего не зная, что сказано в Писании: "Не хай начальника, ибо он поставлен над тобой свыше!" Орунов сажали, высылали, помещали в психушки... Так что ни одна, даже самая провинциальная газетёнка, не рискнула бы опубликовать что-либо подобное, без санкции соответствующих органов, но, работа есть работа и теперь профессору приходилось тщательно маскировать свои мысли, изложенные на бумагу. Чтобы записи не конфисковали, учёный был вынужден прятать остальные части дневника в тайниках и никто, кроме него, не знал - сколько их ещё хранится в закромах. Листая пожелтевшие страницы, Чингачгук удивлённо пожимал плечами и постоянно задавал вслух один и тот же вопрос:

- Зачем ему это было надо?

Ситуацию попытался прояснить Лис, тряся над рукописью рыжей шевелюрой. Он постоянно что-то смахивал с головы, во всяком случае, со стороны это выглядело именно так: с волос ржавчину, с ушей - лапшу. Немного подумав, Костя предположил:

- Наверное, он возомнил себя писателем и, как истинный литератор, просто не мог не писать.

Все молча согласились, опять неопределённо пожав плечами. Слов не было - оставшиеся звуки исчерпали свои возможности.

Пока на штатное место устанавливали противоперегрузочное изоморфное кресло, а шары-нейтрализаторы распихивали по своим гнёздам, незаметно подкрался вечер. Первой, об этом явлении, напомнила усталость, свинцом навалившаяся на приключенцев. Бегемота мотало так, что кое-кто стал опасаться, как бы он не снёс ближайшую стенку. Или сам не покалечился, об неё же. На ужин не садились - просто рухнули. До кроватей было недалеко, но то, что до них кто-то доползёт, твёрдой уверенности не было, даже у самых стойких. В такие моменты нет ничего вкуснее холодной тушёнки. В это уверовали сегодня все. Воткнул нож; один - два поворота и не надо заморачиваться с разогревом. Газовый примус надоел, да к тому же требовал экономии горючего на случай непредвиденных длительных вылазок, а штатная электроплита, хоть теперь и работающая, раскочегаривалась так долго, что про её эксплуатацию, в этот вечер, разговоров быть не могло. Проглотив очередной кусок тушёной говядины, Ворон вынес на обсуждение предложение:

- Надо кого-то назначить на штатную должность повара или составить очерёдность дежурств на кухне. Так мы рискуем гастрит заработать...

- Баб, обычно, назначают, - хладнокровно заявил Лис, нисколько не заботясь о последствиях.

- А вот на Кавказе готовят только мужчины, - возразила Лариса и в её голосе появились такие металлические нотки, от которых у большинства присутствующих, по коже пробежал мороз.

Обсуждение данного вопроса оставили на потом и, как минимум, до утра. В данный момент глаза слипались, а языки еле ворочались. Решение о том, кто будет кашеварить, осталось висеть в воздухе.