Безмолвная

— Знаю, но это же касается работы. Мы всё быстро обсудим в моем кабинете.

— Нельзя было встретиться в баре? — Роберт отвернулся, но я успела увидеть, как в его глазах вспыхивают один за другим гневные огоньки. — Тебе там плохо? — снова начал заводиться он.

— Нет, но я не хотела лишний раз причинять тебе расход.

— Какой расход? По крайней мере это стоит меньше, чем терпеть присутствие в доме чужого человека.

— Она — твоя сотрудница, Роберт…

Он так неожиданно шагнул ко мне, что я невольно отшатнулась. Обычно это было признаком начинающейся разборки. Однако на этот раз Роберт вовремя сдержал себя.

— Мы не станем сюда входить, — примирительно сказала я, окинув взглядом зал, совмещенный с кухней. — Сразу пойдем наверх.

Роберт не отозвался. Несколько секунд спустя яростно глянул на меня, и я испугалась, что он вот-вот утратит над собой контроль, ударит меня — и тогда возврата уже не будет.

Но сейчас меня беспокоило не то, что может дойти до рукоприкладства, а что я не могу отменить встречу. Может, он сам позвонит Клизе и скажет, что я себя плохо почувствовала? Подобные сценарии мы разыгрывали уже не раз.

Роберт сделал очередной шаг ко мне, как вдруг раздался сигнал следящей системы, извещающий о том, что кто-то появился у ворот. Мы молча посмотрели друг на друга.

— Можешь отправить ее восвояси, — сказала я неуверенно.

— Сейчас? — он фыркнул. — И что ты ей скажешь?

— Я не обязана ей ничего объяснять.

— Нет, — холодно заключил Роберт. — Пусть войдет.

Он сам отворил калитку и уселся на диване, незаметный из коридора. И сидел молча, когда мы с Йолой поднимались на второй этаж.

Я думала, что Клиза поведет себя точно так же, как и другие гости, посетившие нас в первый раз, — бесконечно будет все разглядывать, выдавая многочисленные комплименты и ахи-охи восторга. Одних изумляла картина, открывающаяся взору из зала через почти полностью застекленную стену. Другие восхищались множеством книг на полках, которыми была уставлена просторная лестничная площадка.

Однако Йола прошла в мой кабинет, словно ничего не заметив. Заговорила лишь внутри, усаживаясь за маленький столик под большими окнами, встроенными в крышу дома. Кроме столика в кабинете находились мой письменный стол, несколько стульев и небольшие книжные стеллажи.

Она оперлась на столешницу локтями и нервно потерла лицо ладонями, оставив на щеках красные следы. Потом глянула на меня так, что стало понятно — через мгновение я услышу нечто неприятное.

— Мне просто не верится, — начала Клиза. — Чудовищно запутанное дело!

Я села рядом с ней.

— Что нарыла?

— В общем-то, не я, а сам Верн.

Я приподняла брови.

— То есть Вернер, — уточнила Йола и, взмахнув рукой, продолжила: — Мы пришли к этому совместными усилиями, но инициировала все Ева.

— Что конкретно?

Йола поудобнее уселась на стуле и откашлялась.

— На том снимке, который, к сожалению, кто-то удалил с фанатской страницы, Ева была в майке, не имевшей ничего общего с «Фу файтерс».

— Хм…

— Это был их концерт. А она была в футболке с названием другой группы.

— Ну и что?

— Только то, что это привлекло мое внимание. Верн покопался немного в памяти, я помогла ему, и мы установили, что на майке были «Наталья Гутьеррес и Анжело».

— Ни о чем не говорит…

— «Лучшие дни», — подсказала Йола.

— Тоже ни о чем не говорит.

— А должно бы. Потому что это было громкое дело.

Я посмотрела на нее, слегка напряженная, поскольку боялась, что когда мы перейдем к основному, Роберт постучит в дверь, извинится перед Йолой и сообщит, что по какому-то поводу нам с ним нужно уйти. На какое-то время он придержал эмоции, но я достаточно хорошо знала своего мужа и то, что надолго его выдержки не хватит.

— Наверняка ты слышала о РВСК, — бросила Йола.

— Слышала. Некоторое время назад они заключили непрочный мир с правительством Колумбии.

Я знала об этом революционном партизанском движении благодаря тому, что одно время все СМИ громко трубили о мире, установленном в 2016 году после 50-летней кровавой гражданской войны в Колумбии. Она унесла жизни более 200 тысяч человек, а 5 миллионов стали беженцами. Сыгравший главную роль в достижении мира душ Сантуш получил за это Нобелевскую премию. Но дело запомнилось мне по иной причине.

Колумбийцы должны были утвердить мир с помощью референдума, но ничего не получилось — из-за недостаточного количества необходимых голосов. От мира отказались потому, что, согласно договоренности, некоторые преступники остались бы безнаказанными за свои кровавые дела. Это решение было нерациональным, но мне почему-то понравилось.

— Замечательно! — сказала Йола. — В таком случае достаточно и того, что я расскажу тебе о самом главном.

Я жестом поторопила ее, все так же настороженно косясь на дверь.

— В две тысячи десятом году колумбийские силы специального назначения утвердили операцию по налетам на базы РВСК, — продолжила Клиза, выпрямляясь. — Во время одного из них ставилась задача отбить заложников, пребывавших в заточении почти десять лет. Но нужно было заранее поставить их об этом в известность.

— Зачем?