Безмолвная

— Предпочел бы решить сейчас, — возразил я. — У нас нет ни снимка, ни определенного направления поисков. Есть только информация об обращении Евы за помощью. И если те люди очень быстро удалили все из «Фейсбука», то, скорее всего, они уловили ход развития ситуации.

Я допускал, что причина ее молчания в данном случае не заключается в неведении.

— Десять лет продержалась — продержится еще немного, — заключила наконец Клиза. — Очевидно, она может о себе позаботиться.

У меня относительно этого уверенности не было. Но я не хотел даже думать о том, что Ева должна сделать для обеспечения собственной безопасности. Ведь похитители, узнав о ее попытке связаться со мной, наверняка пришли в бешенство…

Только теперь меня осенило, как все происходило в действительности. На протяжении десяти лет Ева жила, действовала, боролась за свое освобождение, — и наконец ей удалось что-то мне передать. Это было наиважнейшим событием.

— Ей нужна наша помощь, и как можно скорее, — убеждал я Клизу, подходя к остановке.

— Сделаем все, что надо, Верн.

— Неужели?

— Всё спокойно проанализируем. Немного отдохнешь — и припомнишь особенности того снимка.

— Даже если и вспомню, то не всё. Нам нужно что-то большее.

Ведя пальцем по автобусному расписанию, я искал информацию о поездках автобуса № 17. Знал, что он отправляется с круга на улице Дамбоня и следует до дач на улице Ченстоховской. Оттуда до мотеля мне останется пройти каких-то 5–6 километров. Но я не был уверен в том, что делаю все правильно.

— Что соображаешь? — спросила Йола.

— Что вернусь в квартиру Блица…

— С ума сошел?!

— А вдруг он сделал принтскрин? Или где-то в его ноутбуке есть что-то, что…

— Ты точно сошел с ума! — прервала меня Клиза. — Мало того что полиция тебя сразу повяжет, так ты еще и не найдешь ничего. Не знаешь, как скрупулезны эти люди?

Я не собирался с ней спорить. Тем более что в глубине души признавал ее правоту. И, возможно, даже ожидал, что она не одобрит мой замысел.

— Делай, что говорю, Верн. Увидишь, все будет хорошо.

— Ничего хорошего уже не будет…

Глянув на часы, я отметил, что до приезда автобуса остается около пятнадцати минут. Усевшись под навесом, понурил голову и произнес:

— Для меня хуже всего пассивность. Поэтому я собираюсь действовать.

— Как?

— Прикинусь фанатом. Но буду искать не конкретного человека, а все фотоснимки с того концерта.

Йола выдохнула прямо в телефон.

— Я пересмотрела все, что есть в интернете, — заверила она. — Ни на одном из них Евы не видно. Или они позаботились о том, чтобы убрать все снимки с ней, или постарались никому не дать их выложить. А этот единственный случай мог оказаться их проколом.

— Потому что основное внимание они обращали на объективы фотоаппаратов, а не на смартфоны?

— Видимо, так.

— А ведь снимков может быть значительно больше. Только никто их не опубликовал.

Это было настолько очевидно, что не нуждалось в ее подтверждении. Фотоснимки и видеоролики о таких событиях люди сохраняли в памяти уже не компьютеров, а смартфонов. И просматривали тоже на экранах смартфонов, где те хранились.

— Это не лучшая задумка, Верн.

— Лучшей не имею.

— Ты можешь навлечь неприятности не только на себя, но и на нее. Если похитители заметят, что ты ищешь другие снимки, то ситуация для Евы может ухудшиться.

— Почему? — спросил я. — Решат: в отчаянии я ищу хоть что-то, что может мне помочь…

Мне хотелось так думать. Хотелось, чтобы они были шайкой, состоящей из нескольких тупых похитителей, не имеющих ничего общего с профессионалами. В то же время я сознавал, что стараюсь обмануть самого себя.

— Это единственный шанс, — добавил я.

Когда автобус, распространяя в воздухе смрад выхлопных газов, остановился у остановки, у меня сложилось впечатление, что Клизу — хотя бы частично — удалось убедить. Но вот у меня самого уверенности ни в чем не было.

Рискуя, я попросил отца встретиться со мной на одной из остановок 17-го маршрута. Мне нужен был ноутбук, и в сложившейся ситуации подошел бы даже старенький «Асус».

Хорошо, что отец, купив новый телефон, не поменял номер, сохранившийся у него еще со времени покупки первого аппарата, иначе я не смог бы с ним связаться. Когда он приобрел первый телефон, приходилось на всякий случай записывать номера. Это теперь иначе — вбил номер в память телефона и сразу же выкинул его из головы…

Небольшую сумку с ноутбуком отец передал мне в дверях, дождавшись выхода пассажиров.

— Мать положила и немного еды, — сообщил он.

Впервые после длительного, мрачного молчания я не смог сдержать улыбку. Мы без слов переглянулись. Но дверь закрылась, автобус тронулся с места, и мне было видно, как отец смотрит ему вслед. Меня охватило чувство, словно вернулись годы детства, когда я выезжал в лагерь или «зеленую школу». Увы, данная аналогия была неуместна. Тогда я уезжал из города, твердо зная, что скоро вернусь, а теперь такой уверенности я не испытывал…

Отметившись в мотеле, я пришел к выводу, что никто не обратил на меня внимание. Сумка с ноутбуком в определенной степени придавала мне образ человека, едущего куда-то по делам.