Безмолвная

Но снаружи никого не было, а если б даже кто-то и заметил отвешенный мне мужем удар, то сразу отошел бы подальше — зачем ему лишние проблемы? Так уж заведено в нашем доме. Все, что в нем творилось, являлось секретом Полишинеля. Кроме того, ни один из работников не отважился бы вмешаться. Могла ли я удивляться подобному их отношению? Нет. Они прекрасно знали, на кого работают. Причем большинство из них находились в стране нелегально, кормили свои семьи и не имели выбора. И я не держала на них зла за «прикрытые» глаза.

Знакомых, которые могли вызвать полицию, у нас нет. Мы общались только с людьми, сотрудничающими с моим мужем. И уж кто-кто, а они умели хранить секреты.

Не было никого, кто мог бы помочь мне. Никого, кроме Вернера.

Роберт снял пиджак и сел у стола. Некоторое время он молчал, и я, как обычно, стала убеждать себя в том, что, возможно, на сей раз этим и закончится. Но когда Роберт поднял взгляд, я поняла: надеяться на лучшее не стоит.

— Иногда удивляюсь: как я тебя выношу? — бросил он.

Я промолчала.

— Мало того что задалбливаюсь на работе, так еще и, вернувшись домой…

Роберт умолк, покачал головой и тяжело вздохнул. Я не понимала: для кого он устраивает этот театр — для меня или для себя?

— Ты должна меня поддерживать…

— Я поддерживаю.

— Брехня! Вместо того чтобы помогать мне расслабиться и скинуть с плеч этот гребаный груз, ты ведешь себя так, будто хочешь меня угробить… — Он огляделся, потирая затылок. — Где, мать твою, какая-нибудь еда?

— Я подумала, ты сам…

— Что ты подумала? Что я после целого рабочего дня еще и готовить буду?!

— Можем что-нибудь заказать.

— Закажи лучше себе гроб, мать твою, — буркнул Роберт.

В его представлении это была обыкновенная шутка, но для меня в ней таилась опасность, к которой — особенно нынешним вечером — надо отнестись серьезно. Потому что Роберт вел себя иначе, нежели обычно.

Он определенно что-то задумал. Иначе не отослал бы Войтека к товарищу.

До этого муж выказывал обеспокоенность быстрым ухудшением семейной ситуации. Иногда мне даже казалось, что он действительно верит в то, что в следующий раз сможет держать себя в руках. Сегодня же сразу решил позабавиться. Может, хочет таким способом расслабиться? А может, окончательно смирился с тем, каков он на самом деле?

Впрочем, это не имело значения. В счет шла только его готовность нынешней ночью пойти на всё.

Я поискала взглядом что-то, чем можно обороняться, помня о том, что ножи и другие острые предметы в игре не участвуют. Я могла бы причинить ему тяжкие повреждения, но это кончится трагично для нас с Войтеком. Подельники Роберта об этом позаботились бы…

— Тебя что-то не устраивает? — буркнул он.

— Нет…

— Тогда почему так озираешься?

— Прикидываю, что могла бы приготовить…

— Может, нужно было раньше подумать об этом? Чтобы хотя бы встретить вернувшегося домой мужа как положено? А? Тебе не кажется, что я заслуживаю такого отношения?

Он поднялся и презрительно посмотрел на меня.

— За все, что я для тебя делаю, это минимум, который… — Замолк и осуждающе покачал головой. — Другие жены себя так не ведут…

«Другие жены не имеют таких мужей, — мысленно возразила я. — А если что не так, то те снимают напряжение в постели». У меня же на это не было ни малейшего шанса. На протяжении всех лет в супружестве мы с Робертом спали вместе всего лишь несколько раз. Он не нуждался в сексе, поскольку успокаивался иным способом. Иногда мне казалось, что его никогда ко мне не тянуло. Понятия не имею, как я умудрилась от него забеременеть.

Поначалу его асексуальность вызывала недоумение. А в последнее время она стала для меня настоящим благословением свыше. Я без труда могла вообразить, что происходило бы, если б помимо битья доходило до иных форм физиологического удовлетворения.

— Вставай! — потребовал Роберт.

Я выполнила его требование — сопротивление было бессмысленным.

Не успела произнести хоть слово, как он внезапно сграбастал меня за шиворот и встряхнул. Невзирая на мои мольбы, вытащил меня на середину кухни, а потом нагнул над раковиной. Другой потянулся к ближайшему шкафчику и с силой открыл его. Вынув кастрюлю, бросил ее в раковину и пустил воду.

— Увидишь, мать твою, как надо готовить…

— Роберт!

— Может, хоть что-то запомнишь…

— Послушай меня! Пожалуйста…

— Нет, это ты будешь слушать, ленивая сука! И, может, вспомнишь, что вместо того, чтобы хлестать свое гребаное просекко целый день, обязана хотя бы время от времени заботиться о собственном муже…

Когда вода стала выливаться из большой кастрюли, я почувствовала неожиданное беспокойство. Пока сориентировалась, что делает муж, вода уже заполняла мой рот. Я почувствовала, как в горло мне вжался край кастрюли.

Роберт надавил сильнее. Я попробовала вырваться, но безрезультатно. Он был значительно сильнее, и шансов в таком положении у меня не было. Я стала захлебываться и задергалась.

Но давление не уменьшалось.

Еще немного, и я захлебнулась бы. В последний момент Роберт выдернул мою голову из кастрюли, посмотрел на меня, усмехнулся и врезал пощечину, бубня, что я выгляжу, как последняя потаскуха.