Безмолвная рябь (СИ)

— Вся наша жизнь изменится, — Кирк снова распалялся, забыв, что планировал орудовать только логикой. — Сиюминутные потребности отойдут на второй план. Человечество станет задаваться вопросом: а что, если они лучше нас? Наш вид не может без конкуренции. А что, если мы будем конкурировать не друг с другом, а с другим видом? Пройдет еще сто, может быть, двести лет, прежде чем мы встретимся лицом к лицу. И человечество потратит это время с пользой, совершенствуя и науку, и самих себя, чтобы достойно встретить братьев по разуму!

Кирк осекся, понимая, что его занесло не туда. Отец это не та публика, которую можно раскачать эмоциями. Спокойным тоном, с паузами, словно читая лекцию нерадивым студентам, Аш стал приводить свои доводы.

— Мы с тобой говорили, что ответить может только цивилизация, стоящая на ступени развития не ниже, чем мы. А это, согласись, сильно сужает область поиска.

Кирк промолчал.

— К тому же, — продолжал Аш. — Вдруг, у них не будет желания или возможности ответить. Ты полагаешься на слишком много «если», а значит не контролируешь процесс.

— По крайней мере, я пытаюсь, — возразил Кирк. К этому времени, он полностью взял себя в руки. — Даже самое большое путешествие начинается с первого шага.

— Справедливый аргумент, — немного поразмыслив, согласился Аш. — Давай тогда поговорим о том, к чему следует готовиться человечеству.

— Об инопланетянах тебе уже неинтересно? — Кирк не упустил возможность уколоть отца.

— К ним мы еще вернемся, — спокойно возразил Аш. — Ты считаешь, что люди изменятся, и ты прав. Например, военные уже объявили о расторжении договора о космическом пространстве, принятом сразу после запуска первого спутника.

— Вообще-то, через десять лет, в 1967-м, — поправила Абигейл. — Я была на этой пресс-конференции в Пентагоне.

— Что-то я об этом не слышал, — сказал Кирк

— Неудивительно, — улыбнулась ему мама. — Кроме меня там было всего человек семь-восемь. Таблоидам неинтересны такие скучные темы.

— Ну и какое отношение это имеет к нам? — Кирк решил занять глухую оборону, пока не поймет куда клонит отец.

— Генерал, ну такой, с четырьмя звездами, сказал, — Абигейл приложила четыре пальца к плечу, и закатив глаза, продолжила более низким голосом, — «Мы, люди Земли, мирная нация, но это не значит, что мы не должны охранять свои границы на земле, в воде и в воздухе. Теперь, когда человечество шагнуло за пределы планеты, мы должны обратить свои взоры и в космос».

— Это был министр обороны, — улыбнулся Аш.

— Дорогой, — жена вернула ему очаровательную улыбку, — неужели ты думаешь, что я бы пошла на конференцию, не зная, кто именно будет выступать?

На Кирка накатила волна нежности к родителям. Как бы он хотел, чтобы и у них с Барб были бы такие же отношения. Он хотел было предложить отцу компромисс, признав, что и его точка зрения, с некоторыми оговорками, имеет право на существование, и предложить сходить вместе пообедать, как Аш нарушил идиллию.

— Если ты не понял, то он намекал на твою волну.

Вся симпатия мгновенно улетучилась. Всегда отцу нужно было все испортить.

— А землетрясение на Гавайях, случайно, не моих рук дело? — с горечью в голосе спросил он.

— Не ёрничай, — резко ответил отец. — Это лишь одна из бед, которые нас ждут из-за твоей волны.

— Ты говоришь так, словно я войну развязать собираюсь, а не эксперимент провести, — обиделся Кирк.

— Ты может и нет, а вот военные явно готовятся, — ответил Аш.

— Они всегда готовятся. На то они и военные. Если так рассуждать — вообще опасно что-либо делать, — парировал Кирк.

— Пойми, — Аш тяжело опустился в стоящее неподалеку инвалидное кресло. — Ты абсолютно не контролируешь ситуацию. Если кто-то и получает от этого выгоду, то явно не ты.

Вспомнив финансовый отчет за последнее полугодие, Кирк улыбнулся.

— Ты ошибаешься. Здесь выигрывают все. Все жители Земли.

— Твоя теория построена на множестве допущений, — покачал головой Аш. — Если они окажутся неверны, это, в первую очередь, ударит не по тебе, а по настоящим ученым. Своими действиями ты дискредитируешь саму идею научного подхода.

Кирк переваривал услышанное.

— Так вот в чем дело, — наконец, протянул он. — Все, что не одобрено тобой — пустая трата времени.

Аш задумался.

— Не совсем так, но, по сути, ты прав. Сколько средств уже выброшено на эту бессмысленную затею? А сколько теперь пойдет на космос, в ущерб финансированию фундаментальной науки?

Кирк почувствовал, что настал переломный момент. Он лихорадочно подбирал слова, понимая, что следующий аргумент, словно последняя соломинка, ломающая хребет верблюду, может навсегда изменить их отношения с отцом, поставив точку в споре. Скорее интуитивно, чем осознанно, Кирк решил, что доводы разума здесь не помогут.

— Я часто с тобой бывал не согласен, па, — медленно начал он, — но всегда уважал твое мнение. Мне казалось, что ты искренне веришь, искренне пытаешься переубедить меня.

Кирк замолчал, и покачал головой.

— А ты просто боишься, что новые идеи отвлекут внимание от твоей работы, — безжалостно закончил он.