Безмолвная земля

Сон не шел. Может, надо сказать Джейку, что опять нет света? — думала Зоя. Жалко будить. Все равно ничего не сделаешь. Зоя таращилась в темноту. Видимо, ее тревожность передалась мужу, потому что вдруг он прошептал:

— Не спишь?

Зоя повернулась к нему. Во мраке глаза его казались темными маслянистыми озерцами.

— Нет. Свет опять вырубился.

— Давно?

— Не знаю. Думаю, с час назад. Я озябла и встала закрыть окно. Тебе не холодно?

— Прижмись ко мне. Постарайся уснуть.

Утром выяснилось: электричества так и нет. Зоя почувствовала, что гостиница, прежде душноватая, за ночь остыла. Джейк не замечал температурной разницы, однако возникла проблема, которую окрестили «энергетическим кризисом». Что делать, если перебои с электричеством станут систематическими? До сих пор забот с едой не было, ибо все поселковые морозильники ломились от провизии. Но без тока за пару дней продукты испортятся. Конечно, есть вариант: вынуть их из холодильников и зарыть в снег.

В холле имелся большой камин. Решили его растопить. Вокруг полно дров, а если что, сказал Джейк, по бревнышку разберем другие отели. Зоя потрогала живот. Здешнее будущее пугало.

Осмотрели камин. Следы копоти известили: очаг не декоративный, но рабочий, хоть пользовались им нечасто. Джейк предложил отправиться на поиски топлива.

Именно он заметил, что свечи на буковой стойке портье сгорели, превратившись в застывшие восковые лужицы:

— Неугасимое пламя было, да сплыло.

— Мне страшно, — сказала Зоя. — Что это значит?

— Что правила постоянно меняются. Пошли по дрова.

В сотне метров от гостиницы встретился старый дом из серо-голубого камня, с деревянными балкончиками и ставнями. Наверное, в былые времена, когда поселок еще не превратился в лыжный курорт, это была ферма. За долгие годы все деревянные части растрескались и посерели. К одной стене был пристроен шаткий навес, под которым обнаружилась аккуратная поленница, прикрытая брезентом. Джейк сдернул его на снег, чтоб приспособить под волокушу.

— Славная поленница, — сказал он. — Спасибо тому, кто на совесть потрудился.

Зоя отложила чурбачок:

— Хочу заглянуть в дом.

Джейк складывал поленья на брезент:

— По-моему, не стоит.

— А что такого?

До сих пор они свободно заходили в любой отель, бар или магазин, но не в частные дома. Наверное, это был знак уважения к чужой жизни. Либо несбыточная надежда, что когда-нибудь хозяева вернутся и поселок оживет. Во всяком случае, и мысли не было о том, чтоб вторгнуться в чужое жилище.

— Интересно, кто там жил?

Оставив Джейка с охапкой поленьев, Зоя направилась к задам дома.

Черный ход был не заперт. Зоя толкнула дверь и вошла в дом, подавляя желание окликнуть хозяев.

Внутри было сумрачно. Сразу за порогом начиналась кухня, переходившая в уютную столовую с обеденным столом в окружении старинных стульев. Справа сквозь открытую дверь виднелось нечто вроде мастерской. В выстуженном доме пахло отсыревшей штукатуркой и еще чем-то, напоминавшим нафталин.

В столовой имелся открытый камин с полкой, над которой висело зеркало. По краям полки стояли медные подсвечники со свечами в целлофановых обертках. Заметив спички, Зоя распечатала и зажгла свечи.

Потом глянула в мутное зеркало, в местах отшелушившейся амальгамы усеянное ржавыми крапинами. Пожалуй, ему перевалило за сто лет. В потемках зеркало нелюбезно одарило Зою сильно исхудавшим желтоватым лицом в ржавых конопушках. В камине высилась кучка золы. Присев на корточки, Зоя ее потрогала — вдруг теплая? Нет, сырая и холодная.

По бокам камина стояли два старых кожаных кресла с кружевными накидками, на которых головы жильцов оставили темные пятна. Казалось, от них исходит запах сальных волос.

На стене висели обрамленные фотографии двух, а то и трех поколений семьи: традиционные групповые этюды в солидной деревянной окантовке хмуро соседствовали с легкомысленными снимками в хромированных и пластиковых рамках. По выцветшим родительским фото семидесятых годов, которые не могли состязаться с красочной яркостью детских снимков, было возможно предположить, кто кем и кому приходится.

Кто-то из этих людей умер, кто-то жив, но я отделена от тех и других, подумала Зоя.

Стрелки настенных часов с маятником за стеклянной дверцей застыли, показывая без десяти девять. Вероятно, это было точное время схода той утренней лавины. Зоя открыла футляр и толкнула маятник. Туда-сюда качнувшись и обнадеживающе тикнув, балансир замер. Вторая попытка завершилась с тем же результатом. Зоя поискала ключ. Почему-то казалось важным завести часы. Идея не осуществилась.

Через кухню Зоя прошла в мастерскую, где приятно пахло стружкой, где аккуратными рядами выстроились столярные инструменты — стамески, рубанки, пилы. Потом она увидела, что мастерил ремесленник.

Он делал гроб. Работа была не закончена: хорошо оструганная и ладно пригнанная домовина ожидала обивки, ручек и крышки. Жуткое зрелище зачаровывало. Зоя шагнула вперед, готовая увидеть прибранного покойника, но гроб был пуст.

В доме раздались шаги. Зоя резко обернулась — в дверном проеме стоял Джейк. Лицо его было в тени, лишь мерцали глаза.