Безмолвные компаньоны

Учитывая ваше состояние, полицейские сочли необходимым переправить вас в наш лазарет, и котик попытался последовать за вами. Один из наших санитаров его пожалел и принес сюда, а тут его приютила наша главная смотрительница, у нее он с тех пор и живет. Я его видел. Очень упитанный котик и вполне доволен жизнью.

Девять, написала она.

– Не понял?

Девять жизней.

– Ах да! Верно, верно, – доктор Шеферд распрямил ноги и облокотился о стол. Ровные, коротко стриженные ногти. Светлые волоски на фалангах. Рядом с его аккуратными кистями ее обожженная рука казалась лапой чудовища. – К счастью, у нас с вами речь не идет о девяти жизнях. Только о двух. Мистера Ливингстона и миссис Холт.

Наконец-то он взглянул ей прямо в глаза.

– Миссис Бейнбридж, я не верю, что вы их убили. И с самого начала не верил. И, хотя, с другой стороны, я не могу поверить всему в вашей истории, однако то, что вы любили мистера Ливингстона, не вызывает у меня сомнений. Вы бы не причинили ему зла. Мне представляется, что пожар возник случайно, как это нередко бывает. Он унес жизни двух человек и чуть не погубил вас – только по счастливой случайности вы сумели выбраться из дома. Но вы должны понимать: моя вера ни на чем не основана. Присяжные, разбираясь в этом случае, увидят женщину, чей отец погиб при подозрительных обстоятельствах, чей муж скончался вскоре после женитьбы, к ее явной выгоде. Две служанки стали жертвами таинственных несчастных случаев. Затем, в тот самый день, когда в психиатрическую лечебницу была отправлена телеграмма, называющая вас неуправляемой и буйной… Словом, вы сами понимаете, как все это выглядит.

Убийца. Это слово никак не вязалось с Элси из ее истории, но сейчас она выглядела вполне подходяще: ярко-розовая блестящая кожа, ежик обгоревших волос, глаза, словно провалившиеся на дно глазниц. Чудовище, отданное на растерзание толпы. Как они будут глумиться, писать о ней, радоваться, слыша стоны, с которыми она поковыляет на скамью подсудимых.

– Я мало что могу поделать, миссис Бейнбридж. Я обязан представить свое заключение, и скоро… – у него дрогнули пальцы. Этим пальцам вскоре предстояло написать несколько слов, слов, решающих ее участь. Она с опаской глядела на них. Справятся ли такие изящные, ухоженные пальцы, сумеют ли сохранить ее жизнь в безопасности?

– Насколько мне видится, есть только два способа, какими я мог бы спасти вас от тюрьмы. Первый: вы соглашаетесь с моей теорией, согласно которой вы – психически неуравновешенная особа, жертва жестоких родителей. Вы позволяете мне сказать, что Сара – это часть вашего расщепленного сознания, что вы, возможно, убивали, но не отдавали себе в этом отчета и теперь не можете осознать содеянного, потому и выдумали всех этих фантастических призраков, эти компаньонов, переложив вину на них. Присяжные, несомненно, вынесут вердикт «виновна», но у нас будет шанс говорить о невменяемости ввиду психического расстройства. Это означает Бродмур[11], но хотя бы не Ньюгейт[12].

Позволить всем считать, будто она убила Джолиона? Допустить, чтобы в документах фигурировало ее имя как злодейки, лишившей его жизни? Она замотала головой.

– Обдумайте все хорошенько, миссис Бейнбридж. Обещайте, что подумаете. Возможно, это не совсем правда, но… Это наша надежда.

Карандаш скользил и выворачивался из ее взмокшей руки. Вторая возможность?

Доктор скривил губы.

– Она существует, но, боюсь, это маловероятно.

Пусть.

– Дорогая моя миссис Бейнбридж, ваша единственная альтернатива – молиться, чтобы в эту самую дверь вошла Сара Бейнбридж, готовая подтвердить под присягой вашу невиновность.

* * *

Ночью ей приснилась Сара. В платье цвета лаванды и серой накидке она брела под дождем. Ветви деревьев над ее головой шумели и тянулись к ней в немой мольбе. Сара шла, то и дело поскальзываясь на скользкой, в лужах, земле.

Перед ней простирался странный ландшафт: ямы, черные кочки и нестриженые, разросшиеся живые изгороди. Позади виднелась деревня, похожая на Фейфорд, в серебристо-серых тенях – будто дагерротип знакомого Элси места. Света не было вовсе.

Сара споткнулась и провалилась в воду по щиколотку. На подол ее платья налипла грязь, мокрая юбка липла к ногам. Она казалась совершенно потерянной и невозможно одинокой. Словно утопленница.

Скрип. Протяжный и тихий, будто во мраке кто-то стонал от боли. Два тяжелых удара – бум, бум. Потом снова скрип.

У Элси затрепетали веки. Уж не из ее ли сна эти звуки? Или они прозвучали здесь, в палате? В глазах все еще стояла Сара, сутулившаяся под серебряными иглами дождя, но Элси уже не чувствовала ни миазмов набрякшего водой торфа, ни резкого металлического запаха дождя. Нос наполнился более тяжелым и сладким ароматом. Розы.

Вздрогнув, она окончательно проснулась, попыталась шевельнуть рукой и не смогла. Вытянутые вдоль тела руки были придавлены подоткнутым со всех сторон одеялом. Элси попробовала оглядеться, но кругом была непроглядная темень.