Безмолвные стражи тайн (загадки острова Пасхи)

Сложнейший комплекс проблем, связанных с островом Пасхи, требует привлечения специалистов из разных стран и разных областей знания, с различными точками зрения, чтобы не было того явления, которое в физике называется «возмущающим воздействием наблюдателя». Подобное явление происходило на острове Пасхи не один раз, когда исследователи стремились не к истине, а лишь доказать свою теорию! Это задача организации международной экспедиции под эгидою ЮНЕСКО или какой-то другой международной патронажной организации.

29. Назрела, видимо, необходимость создать на острове Интернациональный музей. Прежде всего решительно пресечь грабеж острова. Уникальные статуи, практически все таблички кохау ронго-ронго, оригинальные деревянные статуэтки, то есть уникальное археологические, этнографические экспонаты, культурные ценности развозятся по музеям стран, не имеющих никакого отношения к острову. Неполный перечень музейных экспонатов, документов, карт приводится в известной сводке Стефана Шовье. На острове Пасхи, может быть при музее, должна быть библиотека, в которой следует сосредоточить копии всех документов, актов, вахтенных журналов, рисунков художников, лоций, географических карт, каталогов, всех изданий, посвященных проблемам острова или его связям. Копии этой библиотеки должны быть в крупнейших книгохранилищах мира. Нельзя забывать, что остров Пасхи вулканический, и не исключена возможность, что «посох Увоке» может опуститься на него еще раз.

Одинокая Роза (вместо эпилога)

— Ах, Лилия, — сказала Алиса, глядя на Тигровую лилию, легко покачивающуюся на ветру. — Как жалко, что Вы не умеете говорить!

— А кто тебе сказал, что мы не умеем говорить? — ответила Лилия. — Было бы только с кем!

Луис Кэролл «Алиса в Зазеркалье»

Над склонами величественного вулкана Рано-Рораку идет мелкий, теплый и нудный дождь. Темные клочья тумана прочесываются жесткой щетиной трав…

Я подошел к истукану, опрокинувшемуся навзничь. Лицо его было мокрым, а глазницы полны прозрачной дождевой водой. Я наклонился над поверженным исполином и отразился в его глазах…

Свежий ветерок налетел вдруг, и густые травы зашелестели. Светлая влага выплеснулась через уголки глаз. Истукан плакал, не в силах высказать вековую тайну: каменные уста его плотно сжаты, слова окаменели навеки. Напрасно шелест трав напоминал каменному гиганту прошлое. Корни трав помнят многое и знают ответы. Но камень молчит…

Мне и до сих пор снится удивительный сон: мы стоим лицом к лицу с каменным идолом-моаи и, бессильные, вздыхаем, не в силах преодолеть оцепенение и муку непонимания: я не знаю, на каком языке надо задать вопрос, и беззвучно шевелю губами, подбирая нужное слово, чтоб в нем отразилась мысль; гигант мучается оттого, что не понимает незаданного вопроса, не слышит его, и остаются недвижными его стиснутые губы и окаменевшие скулы…

Там, где тяжелые капли падали из глазниц на сухой камень, из земли тянутся зеленые ростки. Сколько же слез надо было пролить, чтобы зазеленели склоны опаленного подземным зноем вулканического конуса?

На борт самолета в аэропорту Матавери поднимается по трапу пожилой мужчина.

— Пабло Неруда! — стреляя в него глазами, утверждают всеведущие туристы. Самолет медленно набирает высоту, делая круг почета над маленьким островом.

— Остров напоминает треуголку Бонапарта, — говорит пожилая леди своей спутнице. — И два кратера с зелеными камышами смотрят в небо, как два внимательных глаза! — уточняет она свои впечатления.

— Прощай, Одинокая Роза, затерянная среди океана! — шепчет великий поэт, бросая последний привет с высоты небес исчезающему в океане Рапа-Нуи. Старик прикрывает глаза, но губы его едва заметно шевелятся, складывая слова поэмы: