Безмолвный дом

Миссис Рен не заставила себя долго ждать и вскоре предстала перед Люцианом в потрясающем костюме, только что доставленном из Парижа. Быть может, нарядившись с таким тщанием, она хотела уверить Дензила в том, что обладала слишком хорошим вкусом, чтобы покупать одежду с подбоем из кроличьего меха в Бейсуотере, или же – куда вероятнее – была совсем не против невинного флирта с привлекательным молодым человеком.

Подозрение, возникшее у нее относительно того, что Люциан влюблен в Диану, лишь укрепило ее в желании обольстить его. Самонадеянность и тщеславие, ненависть к приемной дочери и желание вызвать восхищение у мужчины, который всячески противился этому, – вот причины, заставившие миссис Рен выказать особенное благоволение молодому адвокату. Когда они сели в быстрый двухколесный экипаж и покатили в сторону Кэмден-Хилл, она приступила к осуществлению своих коварных замыслов.

– Полагаю, вы не станете возражать, если сегодня вам придется сыграть роль моего возлюбленного, – сказала она, одарив его кокетливым взглядом. – Сначала вы можете сопроводить меня к Пегаллам, а потом мы с вами съездим к «Бакстеру и К°» в Бейсуотер, чтобы вы лично убедились, что я не покупала этого плаща.

– Весьма признателен вам за хлопоты, которыми вы себя утруждаете, миссис Рен, – отозвался молодой человек, с осторожностью избегая провокационных взглядов своей обворожительной спутницы. – Давайте сделаем так, как вы предлагаете. Могу я узнать, кто такие Пегаллы?

– Мои друзья, у которых я останавливалась в канун Рождества, – пояснила миссис Рен. – Настоящая добрая, славная и скучная английская семья, столь же тяжелая на подъем, как их сливовый пудинг. Миссис Пегалл – вдова, как и я, но, по-моему, свои платья она покупает как раз в магазинах Бейсуотера. У нее есть две дочери, похожие на кухарок в пивной, где им самое место, вот только их не возьмут даже туда, поскольку они недостаточно умны для этого. У нас получилось настоящее домашнее воскресенье в канун Рождества, мистер Дензил. Вист и некрепкий чай в восемь часов, негус[10] и молитвы – в десять. Папа хотел научить их игре в покер, но они отказались; хотя, возможно, это было в прошлый наш визит к ним.

– Я бы сказал, что это не та семья, в компании которой вам приятно проводить время, – заметил Люциан, озадаченно глядя на кокетку.

– Пожалуй, вы правы. Они старомодны и скучны. Но так полезно иметь респектабельных друзей в этой стране, где о людях судят по тому, с кем они водят дружбу.

– Ага! – многозначительно произнес Люциан – что прозвучало, надо признать, подчеркнуто грубо. – А вам, значит, понадобились респектабельные друзья, пусть даже скучные?

– Вот именно, – честно призналась миссис Рен. – У меня с папой была необычная жизнь, то вверх, то вниз, то задом наперед. Интересная, но сложная.

– Ведь вы не американка? – внезапно пустил пробный шар Дензил.

– Вот это да! Как вы догадались?

– Потому что вы слишком хорошо владеете американским произношением, чтобы быть американкой.

– Что ж, в этом есть доля правды, – прохладно отозвалась Лидия. – Впрочем, я – продукт США ровно в той мере, в какой и всего остального мира. Довольно долгое время у нас была частная практика в Вайоминге, штат Висконсин, и для девушки, которая считает себя янки, это совсем недурно. Но, пожалуй, мы не будем углубляться в нашу семейную историю, – сухо заключила миссис Рен. – Я не папистка, а вы не мой духовник.

– Гм! Вижу, что вам довелось побывать в Южных морях.

– С чего вы взяли?

– Тамошние жители используют словечко «папист» для обозначения католиков.

– Да вы прямо семи пядей во лбу, мистер Дензил. Вас не проведешь; но я не намерена свидетельствовать против себя самой. Если вам нужны какие-то сведения, спросите папу. Он такой простофиля, что расскажет вам все.

– Что ж, миссис Рен, храните собственные тайны на здоровье; это не то, что меня интересует. Говорите, ваш отец тоже был в Кэмден-Хилл в Рождественский сочельник?

– Я этого не говорила, но он был там, – негромко ответила Лидия. – Ему нездоровилось – папа не выносит английские зимы, – и он написал мне, пригласив приехать. Но при этом чувствовал себя настолько плохо, что ушел от Пегаллов еще в шесть часов.

– Это было то самое письмо, которое расстроило вас.

– Да. Я вижу, старая Белла Тайлер не теряла времени даром. Получив письмо, я немедленно выехала. У меня остался только один родитель, и он мне слишком дорог, чтобы сунуть его в ящик и зарыть в землю, тогда как болваны остаются жить. Но вот мы и прибыли. Надеюсь, вам понравится тот цирк, который Пегаллы устраивают в своем доме. Христианский лагерь – сущая ерунда по сравнению с ними.