Безмолвный Крик

Она заплакала и сжалась ещё сильнее. Заломила руки и отвернулась.

– Не нужно… умоляю…

– Умоляй, мне всё равно. Но можешь взглянуть. Смотри. Смотри, что будет с тобой, крошка.

Лори надрывно зарыдала и закрыла лицо руками. Она не знала, что Винсент в тот долгий миг думал только о ней – заплаканной и жалкой, ужасно дорогой ему Лори, которую этот урод обещал прирезать.

Что-то очень яростное в последний раз поднялось в его груди. Он собрался с силами, которых оставалось мало, и вырвал скользкую от крови руку из ремня.

А затем вонзил в носок ботинка ножницы, которые прятал за поясом шорт.

– С-сукин сын! – рявкнул убийца.

Он так яростно пнул Винни ногой в лицо, что тот взвыл и выпустил ножницы, оглушённый ударом. Убийца резко вытащил их из ноги и схватил Винни за горло.

Он легко поднял его, как кукольного – безвольного и обмякшего. Взглянул в измученные глаза. Увидел, что сломал Винни нос, потому тот с присвистом дышал ртом.

– Я её всё равно убью, – пообещал он очень тихо. Так, чтобы это слышал только умирающий.

– Катись в ад, – прохрипел Винни.

Слова его едва можно было разобрать, но убийца легко сделал это. И прищурился под маской.

– Её не защитишь ни ты. Ни ваш бог. Ни ваш дьявол. Ничто на этой земле меня не остановит.

Он повернулся к Лори и чуть склонил голову в маске набок. Тело её занемело, не слушалось, неспособное от страха даже на малейшее движение.

– Не прощайся с ним. Вы скоро встретитесь в аду. А копам передай, что заходил Крик и почистил дом от грязи.

Он встряхнул Винни, как собака, поймавшая куропатку. Он держал его на весу так легко, словно тот был ребёнком. Медленно провёл ножом по тёмному горлу, и длинная полоса раны облилась кровью. А потом очень внимательно смотрел, как гас свет в слезящихся карих глазах. Последней Винни видел нависшую маску белой смерти и чувствовал, как сознание угасает в волне пульсирующей боли.

Лори не издала ни звука. Она наблюдала, как убийца разжал руки, и её мёртвый друг тяжело упал на пол. А затем, глумливо показав Лори козу пальцами, Крик медленно вышел из поля зрения.

Хлопнула дверь. Вдали, где-то там, опоздав на целую жизнь, завыли полицейские сирены.

Крик спустился по лестнице, положил в карман ножницы, которые вынул из своего же ботинка. Ему навстречу из кухни, до противного пьяный, вышел, качаясь, белый тощий мужчина в клетчатой рубашке. Не медля ни секунды, Крик метнул нож ему в грудь, и мужчина, который был Винсенту отчимом, повалился на пол. В коридоре, как жуткую бабочку на булавке, Крик пригвоздил его к стене внушительных размеров ножом-боуи. Поглядев на него с одного бока и с другого, как на картину в галерее, Крик вышел через дверь на террасу и покинул дом Тейлоров ещё до того, как к дому подъехала патрульная машина.

* * *

Накидку он устало повесил на крючок, когда ввалился домой. Собака залилась хриплым лаем снаружи, но он стукнул кулаком в дверь и рявкнул:

– Завались!

Не тот сегодня день, чтобы с ней миндальничать. В пальцах он крутил чёртовы старые ножницы. Хорошо, что ботинки крепкие. Рана неглубокая. Он перетянет её – даже хромать не будет.

Но в висках пульсировала ярость. Он должен быть куда внимательнее и сделать всё как надо. Нельзя больше допускать всего, что он допустил сегодня. Чёрт! Зло требовало выхода, и он метнул ножницы в стену, однако те были недостаточно остры и отскочили на пол, звякнув.

Крик ухватился за ворот безрукавки, выпутался из неё и с такой же злостью отшвырнул от себя. Обнажённый по пояс, упал в продавленное кресло, забросил лодыжку одной ноги на колено другой и, мрачно задумавшись, прикинул.

Первое убийство, самое массовое – он решил, что покончит сразу со всеми, кто пришёл к этой суке Кокс, – прошло на удивление гладко. На руку играло, что её дом стоял далеко от дороги и был изолирован от соседей большим участком. Там кричать и звать о помощи бесполезно, убегать – тоже без вариантов, он же догнал эту девку, брюнетку…

Он припомнил имя, морщась.

Джулс, точно.

– Ну я прошу вас, мистер убийца, – кривлялась она, поглаживая себя по узким бёдрам.

Она думала, перед ней – одетый в маску и балахон дружок с вечеринки.

– Пожалуйста, не делайте мне больно. Лучше покажите, что у вас под маской. Или внизу…

Без языка ей жилось гораздо лучше. По крайней мере, воздух перестал звенеть от бесконечной тупой болтовни. Господи, как он это ненавидел… и каждый день вынужден был терпеть, терпеть, терпеть, терпеть!

Он пристегнул её к балке в сарае, стянул всю верёвками и скотчем, как остальных – но с куда большим усилием. Равнодушно глядя в молящие о пощаде голубые глаза, он слушал, как она рыдает и пытается стонать искалеченным, разрезанным ртом. Он тогда достал из складки своей накидки охотничий нож и внимательно посмотрел на него, любуясь бликами тусклой лампы на лезвии из углеродистой стали. Этим лезвием можно было очень легко разделать оленя. Человека – и подавно. Он невероятно долго ждал этого дня. Фактически – всю жизнь. Говорят, если хочешь жить лучше, нужно освободиться от всего ненужного. Он много где про это читал. Хороший совет, толковый.