Безмолвный крик

– Благодарю вас, сэр Оливер, и за честность, и за сострадание к моему сыну. Боюсь, немногие выразили бы по отношению к нему подобные чувства, если б таковые вообще нашлись. Он… на него будут смотреть… мне кажется… как на чудовище. – Она вдруг замолчала, не в силах продолжать. В ее словах звучала горькая, мучительная правда, столкнуться с которой предстояло не в отдаленном будущем, а через несколько дней. И отныне это войдет в их жизнь. Мир изменится навсегда.

Эстер хотела возразить, как-то утешить миссис Дафф, но все было бы ложью, и они знали это. Что бы она ни сказала, это прозвучало бы как недооценка истинного положения дел и выставило ее в невыгодном свете.

Рэтбоун поднялся.

– Я позабочусь о том, чтобы все сказанное от его имени звучало как можно убедительнее, миссис Дафф. Теперь мне хотелось бы поговорить с Рисом лично. Быть может, вы позволите мисс Лэттерли проводить меня наверх?

Сильвестра тоже встала и сделала шаг вперед. Рэтбоун поднял ладонь в вежливом жесте.

– Если позволите, миссис Дафф, мне необходимо увидеться с ним с глазу на глаз. То, что происходит между барристером и его клиентом, строго конфиденциально. Мисс Лэттерли будет присутствовать только в качестве медсестры – на случай, если он придет в расстройство и ему понадобится помощь. Она будет связана тем же правилом полной конфиденциальности.

Сильвестра явно не ожидала такого поворота.

– Это необходимо, – заверил Рэтбоун. – Иначе я не смогу работать дальше.

Неохотно сев, она растерянно переводила взгляд с Оливера на Эстер.

– Я позабочусь о Рисе, – пообещала мисс Лэттерли.

– Вы в самом деле считаете… – начала Сильвестра и запнулась. Ей было страшно. Боязнь правды ясно угадывалась в ее глазах. Некоторое время она раздумывала, не попросить ли Рэтбоуна отказаться от дальнейших шагов, потом взглянула на Эстер. Та улыбнулась в ответ, делая вид, что не понимает ее колебаний, и направилась к двери.

Поднявшись наверх в сопровождении Рэтбоуна, она из вежливости постучала в дверь и ввела сэра Оливера.

– Рис, это сэр Оливер Рэтбоун. Он будет представлять тебя в суде.

Рис посмотрел на нее, потом на Рэтбоуна. Он лежал на спине, опираясь на заботливо взбитые подушки, положив перед собой шинированные руки, и выглядел скованным и испуганным.

– Здравствуйте, – сказал Рэтбоун, улыбнулся и склонил голову, словно Рис поприветствовал его. – Я могу сесть?

Рис кивнул, потом взглянул на Эстер.

– Хочешь, чтобы я вас оставила? – спросила та. – Я могу перейти в смежную комнату, а ты позовешь меня колокольчиком, если будет нужно.

Он без колебаний покачал головой, и она поняла его смятение, одиночество, чувство полного бессилия. Эстер отошла в уголок и присела на стул.

– Вы должны быть честны со мной, – спокойно начал Рэтбоун. – Все сказанное вами останется между нами, если пожелаете. Закон обязывает меня действовать только в ваших интересах. Мне нельзя лгать, но я могу и буду хранить тайну, если таково будет ваше желание.

Рис кивнул.

– Это касается и мисс Лэттерли. На ней лежит такое же обязательство.

Рис смотрел на него.

– Вы знаете, что произошло в ту ночь, когда погиб ваш отец?

Рис моргнул и как-то сжался, но не оторвал взгляда от лица Рэтбоуна и медленно кивнул.

– Хорошо. Меня предупредили, что вы можете отвечать только «да» и «нет». Я стану задавать вопросы, а вы отвечайте, если сможете. Если не сможете, подождите, и я перефразирую вопрос. – На секунду Рэтбоун задумался. – Вы ходили с вашими друзьями Артуром и Дьюком Кинэстонами в район Сент-Джайлз и пользовались там услугами проституток?

Рис закусил губу, потом кивнул; на щеках проступил румянец. От лица Рэтбоуна он взгляда не отвел.

– Вы хотя бы раз били этих женщин, дрались с ними, даже по случайности?

Рис ожесточенно замотал головой.

– Артур и Дьюк Кинэстоны это делали?

Рис не шевелился.

– Вам известно, делали они это или нет?

Молодой человек покачал головой.

– Вы ходили с ними в Севен-Дайлз?

Рис очень медленно и неуверенно склонил голову.

– Вы хотите что-нибудь добавить? – спросил Рэтбоун. – Вы туда часто ходили?

Больной покачал головой.

– Всего несколько раз?

Он кивнул.

– А там вы избивали женщин?

Рис снова резко мотнул головой; в глазах его мелькнула злость.

– Ваш отец ходил с вами?

Глаза Риса расширились от изумления.

– Нет, – ответил Рэтбоун на собственный вопрос. – Но он знал, что вы ходите, и не одобрял этого?

Рис кивнул; губы его скривились в горькой улыбке. В ней читалась ярость, боль и глубокое разочарование. Он попробовал заговорить: мышцы шеи напряглись, голова дернулась вперед.

Эстер вскочила со стула, потом поняла, что не должна вмешиваться. Она могла защитить его в данный момент – и навредить на будущее. Рэтбоун должен узнать все, что можно, каких бы страданий это ни стоило.

– Вы из-за этого ссорились? – продолжал сэр Оливер.

Рис нехотя кивнул.

– Здесь, дома?

Он кивнул.

– А когда вы направлялись в Сент-Джайлз, вечером, перед его смертью?

Снова резкие отрицательные движения головой и рывок вперед, словно он собирался захохотать, если бы мог.

– Вы поссорились из-за чего-то другого?