Безмолвный крик

– Очень хорошо, – решительно ответил Кинэстон. – Зачем, во имя всего святого, ему туда ходить? Лейтон мог все потерять и взамен ничего не приобрести. – Он слабо улыбнулся; шутка получилась неуместная и мрачная, но тотчас растворилась в горечи утраты. – Надеюсь, вы поймаете виновных, сэр, кем бы они ни были, но разумных оснований для надежды я не вижу. Если Рис поддерживал любовную связь с какой-то женщиной из того района или занимался чем-то похуже, – он брезгливо скривил губы, – то я сомневаюсь, что вы раскроете дело. Причастные к нему вряд ли найдутся, и, я полагаю, тамошние обитатели станут защищать себе подобных, а не вступать в альянс с представителями закона.

Кинэстон говорил правду, Ивэну приходилось это признать. Поблагодарив хозяина, он поднялся, чтобы уйти. Надо было еще побеседовать с доктором Корриденом Уэйдом, но Ивэн не рассчитывал узнать от него что-то действительно ценное.

Уставший и измученный после долгого дня, доктор пригласил Ивэна в библиотеку. Под глазами у него залегли темные круги, и двигался он так, словно преодолевал боль в спине и ногах.

– Конечно, сержант, я расскажу вам, что смогу, – сказал Уэйд, усаживаясь в одно из удобных кресел возле камина и показывая Ивэну на другое. – Боюсь, однако, все это вам уже известно. А задавать вопросы Рису Даффу я позволить не могу. Он в очень тяжелом состоянии, и любое потрясение, которое вы невольно вызовете, может спровоцировать кризис. Даже затрудняюсь сказать, какими осложнениями в поврежденных органах отзовется подобное обращение.

– Понимаю, – быстро согласился Ивэн, с острой жалостью вспоминая, как Рис лежал в переулке и как ужаснулся он сам, поняв, что молодой человек все еще жив и страдает от невыносимой боли. Разве можно забыть ужас в глазах юноши, когда, придя в сознание, он попытался заговорить и понял, что не может?

– Я не собирался просить у вас разрешения повидаться с ним. Просто надеялся, что вы сможете больше рассказать и про Риса, и про его отца. Это, быть может, облегчит расследование.

Уэйд вздохнул.

– Как мне думается, на них напали грабители. Избили и обокрали, – с горечью сказал он. Лицо доктора выражало глубокую печаль. – Так ли уж теперь важно, зачем они пошли в Сент-Джайлз? У вас есть хоть малейшая надежда поймать тех, кто это сделал, или доказать что-нибудь? Конкретно по Сент-Джайлзу у меня небольшой опыт, но я служил немало лет на флоте. Мне довелось повидать отсталые страны, места, где люди живут в страшной нищете, где зараза и смерть считаются обычным явлением, и дети доживают до своего шестого дня рождения, только если им повезет, а поры взросления достигают самые удачливые. Очень немногие имеют возможность зарабатывать на хлеб честным трудом. Еще меньше тех, кто умеет читать и писать. Там это – образ жизни. Насилие – инструмент легкий, к нему прибегают в первую очередь, а не в последнюю. – Сощурив темные глаза, он пристально посмотрел на Ивэна. – Я бы предположил, что вам такие места знакомы, но, может быть, вы слишком молоды. Вы родились в городе, сержант?

– Нет, в деревне.

Уэйд улыбнулся. Оказалось, у него отличные зубы.

– Тогда, возможно, вам еще предстоит узнать о борьбе людей за выживание, о том, как они восстают друг на друга, когда места слишком мало, не хватает еды и воздуха, и нет ни надежды, ни сил, ни веры, чтобы изменить все это. Отчаяние порождает ярость, мистер Ивэн, и желание отомстить миру, в котором нет места справедливости. Этого следует ожидать.

– И я ожидаю этого, сэр, – согласился Ивэн. – Я бы не удивился, если б человек с умом и жизненным опытом мистера Лейтона Даффа тоже ожидал встречи с насилием и, более того, предвидел ее.

Уэйд некоторое время смотрел на него. Выглядел доктор крайне усталым. Красок в лице почти не осталось, тело обмякло, словно он лишился сил и движения причиняли ему боль.

– Полагаю, Лейтон знал про опасность не хуже нас, – мрачно произнес он. – Должно быть, он влез в это из-за сына. Вы рассматриваете Риса только в нынешнем его положении, мистер Ивэн, как жертву насилия, человека пострадавшего, мучимого болью и очень напуганного. – Доктор выпятил нижнюю губу. – Это не совсем так. До этого… несчастного случая… он был молодым человеком, не чуждым напускной храбрости, с определенными наклонностями, с юношеской верой в свое превосходство и неуязвимость, пренебрегающим мнением окружающих. Он проявлял умеренные склонности к жестокости и наслаждению властью. – Уэйд поджал губы. – Я не судья и, видит бог, сделаю все возможное для его излечения, но мне представляется вероятным, что у него существовала связь с женщиной из того района и он удовлетворял свои желания, невзирая на последствия, не учитывая интересов других людей. Она могла принадлежать кому-то еще. Возможно даже, что он вел себя по отношению к ней с неоправданной грубостью. Вероятно, у нее оказалась семья, которая… – Доктор не стал заканчивать предложение, этого не требовалось.

Ивэн хмурился, стараясь разобраться в путанице версий.

– Доктор Уэйд, вы говорите, что до этого инцидента замечали в Рисе Даффе склонность к жестокости и насилию?