Безмолвный мир Николаса Квина

Оказавшись в кабинете Моники, он начал расторопно действовать. Первым делом объёмная дублёная куртка, висевшая в стенном шкафу. Ничего особенного ни в том, ни в другом кармане. Во всяком случае, ничего интересного. Далее сумочка. Если он сохранился, то наверняка должен быть здесь. Косметика, чековая книжка, ежедневник, авторучка, расчёска, пробный флакончик духов, пара серёжек, программа предстоящего исполнения «Мессии»[12], пачка «Данхилла», спички. И кошелёк. Его руки слегка дрожали, когда он открывал застёжку, разгребал пальцем мелочь, марки, ключи — и вот он, здесь. Слава Богу. Он оказался прав! Взволнованно и шумно дыша, Морс закрыл сумку, аккуратно поставил её на прежнее место, вышел из кабинета, тихо прикрыл за собой дверь и встал в коридоре. Он предвидел последствия — исключительно серьёзные последствия — своего открытия. Конечно, он почти не сомневался, что при определённом везении обнаружит нечто важное. И вот сейчас, обнаружив это важное, он понимал: что-то здесь не так, что-то звучит фальшиво — то, о чём он раньше не задумывался. Ничего, теперь уже недолго выяснять.

Отсутствовал он не более двух-трёх минут. Льюис с облегчением воспринял его раннее возвращение. Морс придвинул стул к углу стола, сел и стал смотреть на Монику. Бывали моменты (довольно редкие, надо признаться), когда он терял всяческий интерес к женскому полу. Сейчас наступил именно такой момент. Сейчас она производила на него не больше впечатления, чем статуя из холодного мрамора. Подобное происходит со всеми мужчинами, или, по крайней мере, так слышал Морс. Кажется, кое-кто называет это «женопаузой». Он тяжело вздохнул.

— Почему вы меня обманули насчёт прошлой пятницы?

Щёки Моники покрылись пунцовым румянцем, но особого удивления у неё этот вопрос, как показалось, не вызвал.

— Вам Салли насплетничала? Я же понимаю, зачем приходил ваш человек.

— Итак?

— Не знаю. Я сочла, что будет выглядеть не так убого, если я скажу, что мы поехали ко мне.

— Менее убого, чем что?

— Как что? Мы катались по всем окрестностям, останавливались на придорожных стоянках и боялись, что кто-нибудь нас заметит.

— Это всё?

— Да.

— Мистер Мартин готов это подтвердить?

— Да. Если вы объясните ему, почему…

— Хотите сказать, что вы этого ещё не сделали?

Тон Морса становился всё более резким, и Моника опять зарделась.

— Давайте спросим у него.

— Ну уж нет! Вы крутите им как хотите! Это очевидно. Меня не интересуют ваши враки. Я хочу знать правду! Мы ведём дело об убийстве — а не об угоне автомобиля.

— Послушайте, инспектор, мне нечего вам больше сказать…

— Конечно, есть что! Вы можете сказать мне правду.

— Вы, по-видимому, уверены в том…

— Разумеется, уверен, милая дама! И в чём же, чёрт побери, я, по-вашему, уверен?

Он яростно ударил кулаком правой руки по столу и разжал пальцы. На ладони лежал билет в кино с оторванным корешком контроля. По верху шли буквы 10 и почти сразу вслед за ними цифра 2; ниже было напечатано «Амфитеатр», а по правому краю набран номер 93556.

Моника смотрела на билет так, словно её загипнотизировали.

— Итак?

— Значит, этот трюк с телефонным звонком доктора Бартлета вы подстроили?

— В своё время я вытворял и не такое, — парировал Морс.

И вдруг, совершенно неожиданно, на него накатила волна сочувствия и расположения к Монике. Он посмотрел ей в глаза и, смягчив суровость в голосе, промолвил:

— Всё тайное рано или поздно становится явным. Вам это известно. Прошу вас, скажите мне правду.

Моника испустила глубокий вздох:

— Вы не против, если я закурю? Угостите меня сигаретой, инспектор. Мои, как вы знаете, остались в сумке.

Да (сказала она), Морс был прав. Салли в тот день пришла из школы раньше обычного, поэтому им не удалось поехать к ней домой. К тому же она не горела особым желанием. Разумеется, вина за всё лежит в той же степени на ней, что и на Дональде; но в последнее время ей всё больше хотелось порвать бесплодную и опасную связь. Сходить в кино предложил Дональд. Она в конце концов согласилась. Риск оказаться замеченными в тёмном зале кинотеатра был невелик, тем более что они договорились войти туда порознь: он двадцать минут второго, она на несколько минут позже. Билеты они тоже купили отдельно, каждый себе. Он должен был сесть в последнем ряду амфитеатра и ждать, когда она войдёт в зал. Так они и поступили. Всё получилось, как было задумано. Из кинотеатра они вышли примерно полчетвёртого. Каждый приехал на собственной машине, свою она оставила на Кренем-террес, с боковой стороны кинотеатра. Она сразу поехала домой, и, насколько ей известно, так же поступил Дональд. Естественно, они беспокоились, узнав, что полиция собирается выяснить, как кто провёл прошлую пятницу, вот поэтому они и сваляли дурака… В общем, Морс знает, о чём идёт речь. Но ведь то, что они говорили раньше, недалеко ушло от правды, не так ли? Хотя да, насчёт прошлой пятницы они солгали. Разумеется, это была ложь.

— Вы не возражаете, если мы приведём сюда вашего дружка? — спросил Морс.

— Да, так будет лучше.