Безначальцы и чернознаменцы. Анархисты начала ХХ века против Российской империи

Другим одесским чернознаменцам повезло меньше. 1 ноября 1906 года состоялся суд над участниками взрыва кофейни Либмана. Осужденные отказались признавать за собой уголовную вину. Моисей Мец, например, с готовностью признал, что это именно он бросил одну из бомб в кафе и сделал это умышленно, с целью убить представителей класса эксплуататоров. Но этот террористический акт, по мнению Меца, был не преступлением, а лишь эпизодом борьбы против существующего строя, за строительство нового, свободного и справедливого общества.

Расплата за теракт

Тридцатилетняя Ольга Таратута и Станислав Шашек, молодой парень 21 года, были приговорены к семнадцати годам каторжных работ. Троим же непосредственным исполнителям теракта, не взирая на их молодой возраст, был вынесен смертный приговор. Белла Шершевская по прозвищу «Шерка», 22 лет, столяр Моисей Мец по прозвищу «Борис», 21 года, и Йосиф Бронштейн («Йоська Беленький»), 18 лет, были казнены.

Исторические источники обладают весьма скудной информацией о лицах, совершивших это преступление. Поэтому основные моменты можно восстановить лишь по воспоминаниям участников революционного движения начала ХХ века. Одной из них была Надежда Деркач. Надежда Яковлевна Деркач – участница революционного движения. Родилась в декабре 1883 года в местечке Снитовка Летичевского уезда Каменец-Подольской губернии в еврейской семье. В революционном движении участвовала с 1901 года, в 1903 примкнула к социал-демократам. В 1905 году, во время заключения в Киевской тюрьме, перешла на анархистские позиции. Участвовала в боевой деятельности анархистских групп в Унече, Стародубе, Одессе. В Одессе 15 марта 1906 года была арестована за экспроприацию и вооруженное сопротивление и 8 мая приговорена к смертной казни через повешение. Спустя 3 месяца смертную казнь заменили бессрочной каторгой. На каторге Н.Я.Деркач провела 6 лет. В 1912 году оказалась в эмиграции в Женеве, где отошла от анархизма и вернулась на социал-демократические позиции, официально не вступая в партию. В Россию вернулась после Февральской революции 1917 года. Примыкала к левому крылу меньшевиков. Вела революционную работу в Чите и Читинском уезде. 15 мая 1920 года вступила в РКП (б). Оставила интересные воспоминания о своей деятельности в рядах анархистов и о своей тюремной эпопее.

Именно Надежда Деркач, находившаяся в то время в Одесской тюрьме, оставила более-менее подробное описание смертной казни анархистов, взорвавших кафе Либмана: «Бейля Шерешевская, дочь зажиточных родителей, была настоящей пролетаркой. Во имя революции, за идею анархизма она смело шла на самые отчаянные предприятия. В этой маленькой, немножко сутуловатой девушке с мягкой улыбкой трудно было, не зная ее близко, представить себе человека с огромной энергией и колоссальной силой воли, какой она была в действительности. Тяжело раненная во время акта в живот, она ни разу не застонала и не пожаловалась. Смертную казнь Шерешевская приняла так же стойко, как шла на противобуржуазный акт».

Адвокаты обвиняемых террористов решили использовать тяжелое состояние арестованных и оттянуть срок суда, рассчитывая на то, что приговор будет смягчен. Но ситуация в стране развивалась по несколько иному сценарию. Рост террористической активности революционных организаций повлек за собой и ужесточение государственной правоприменительной политики в отношении арестовываемых террористов – эсеров, анархистов, социал-демократов. Поэтому ничего хорошего не ожидало и одесских безмотивников. Хотя в защиту Беллы Шерешевской выступали самые известные адвокаты страны и либерально настроенные политические деятели, перевести ее в городскую больницу для проведения операции не разрешили. Осколки из живота Шерешевской вынимали в тюремном лазарете. Подлечили также Меца и Беленького, раненых во время теракта.

В конце концов, всех троих признали здоровыми и повезли на суд. Шерешевская, Мец и Беленький были приговорены к смертной казни через повешение, Таратута и Шашек – к семнадцати годам каторги, поскольку были признаны соучастниками теракта, а не его непосредственными исполнителями.

«Наконец наступил день, когда они были признаны здоровыми, И их, фактически еще больных, повезли на суд. Все трое были приговорены к смертной казни через повешение. Таратуто и Шашек получили по 17 лет каторги, как соучастники. Адвокаты ждали, что Каульбарс заменит смертную казнь каторгой. И мы ждали.