Безнадежно одинокий король. Генрих VIII и шесть его жен

Я провел пару бессонных ночей, упорно пытаясь выискать законное препятствие для брачного кошмара. Но ничего не находилось, хотя меня устроили бы самые невразумительные и таинственные аргументы. После церемонии венчания будет гораздо сложнее отменить брак, ведь легче оставить незавершенным неудачное строение, чем разрушить его после окончания работ. Немыслимой казалась даже возможность отложить брак с Анной. Не мог же я заявить, что мне просто расхотелось жениться.

Да, близился тот час, когда мне придется смириться и пойти с ней к алтарю.

В надежде забыться сном я ворочался почти до рассвета. Увы… Поднявшись с королевского ложа, я с трудом спустился по ступеням, постаравшись не разбудить бедного Калпепера, спавшего на тюфяке за кроватью. Тихо, насколько мог, я прошел в темноте к молитвенной нише. Но, начав просить Бога об избавлении от унижения, я закончил мольбой о том, чтобы Он откровенно явил мне Свою волю и ниспослал мужество, дабы я мог принять ее.

— О Господь наш, Отец Небесный, Творец всех вещей… убереги меня от этого фарса, от столь жестокой пародии…

Да, я шептал эти слова онемевшими губами, но внезапно умолк в холодном недвижимом мраке опочивальни, ибо осознал в душе присутствие Бога. Я онемел от величия Господа, от Его сияющего присутствия. Он не покинул меня. Все мои желания растаяли… растворились в Великом замысле, каковой я чувствовал, созерцал и постигал… Свет благодати ослеплял и одновременно умиротворял меня. Суетные метания рассеялись… И мне захотелось — более того, я возжаждал — исполнить все уготованное мне Господом, содействовать исполнению Его воли. Посему мои мольбы сменил блаженный лепет:

— Да, да… душой и телом я принадлежу Тебе, Господи.

Нам с леди Анной суждено обвенчаться, сей союз предопределен на небесах. Причина сего мне неведома, но она будет явлена. Может, у нас родится наследник, коему уготована слава великого поэта или воителя. Наследник… Смогу ли я зачать с ней сына? Ведь сказал же Иисус: «…человекам это невозможно, Богу же все возможно» [12]. Такие плотские вопросы казались ничтожными в момент небесного откровения.

Я поднялся с молитвенной скамеечки, исполненный веры и желания стать верным слугой Господа. Я позвал придворных. Пора приступать к утреннему туалету, отныне каждая минута моей жизни будет посвящена высшей цели. Калпепер заворочался, протирая глаза. Люди хлынули в опочивальню, заполнили ее светильниками, расставили чаши с ароматной водой и разложили нагретые полотенца. До меня вдруг дошло, что мне надлежит жениться, поскольку я могущественный правитель, король, человек в самом расцвете сил. На сей раз все особенности и тонкости подготовки к венчанию доставят мне истинное наслаждение. Я почувствовал себя независимым, отстраненным наблюдателем. (Как праведники, отдавшиеся на волю Господа? Должно быть, они переживают весьма необычные ощущения, когда видят себя со стороны.)

Итак, на церемонии утреннего туалета крупного, еще мускулистого (под слоем жира) мужчину обмыли ароматной водой, вытерли досуха белыми полотнищами и, массируя его кожу, умастили ее розмариновым маслом. Я смотрел, как цирюльник причесывает и подрезает его рыжеватые волосы, невольно отмечая, что нет пока и намека на лысину — обычное поредение и увядание прекрасной шевелюры, каковой она считалась каких-нибудь лет десять тому назад. Борода также стала менее густой, и в ней появились серебристые нити, но она вовсе не выглядела пегой или жидковатой. Короче говоря, передо мной был человек, который успел пожить, но еще производил славное впечатление… Не молодой, но и не старый. Мужчина зрелого возраста.

Далее принесли свадебные наряды. Заказывая их, я пошел на поводу у расточительства. Каждый предмет одежды, начиная с нижнего белья, будто стремился превзойти другие в тонкости и изысканности. И все они соединялись в великолепный ансамбль. Калпепер поднял отделанную белоснежной вышивкой нижнюю рубашку из тончайшего китайского шелка. Ее несли ко мне, и она буквально парила в воздухе; а какое же приятное ощущение подарила дивно гладкая, нежная ткань, скользнув по моей коже, как змей-искуситель. От слоя к слою облачение становилось все тяжелее. Наряд, расшитый золотыми нитями и украшенный драгоценными камнями, восточными жемчугами и серебром из Дамаска, весил немало — поистине, его мог носить только мужчина, обладавший мощью, волей и широтой души.

Мне приходилось надевать доспехи, и я знал, как они давят на плечи… но ничуть не легче был свадебный наряд. Впрочем, разве не мирными доспехами служит отягощенное золотом и прочими драгоценными украшениями парадное облачение?

Итак, меня ждала новая невеста. Меня ждала новая судьба. Конечно, не я выбрал ее, но Господь ведет нас неисповедимыми путями. В таком расположении духа я и отправился на официальную встречу с Анной, принцессой герцогства Клеве.