Безнадежные войны. Директор самой секретной спецслужбы Израиля рассказывает

Хотя мы победили на поле боя, окружив Третью армию и поставив ее на грань уничтожения, но в войне победил Садат, поскольку результаты войны соответствовали целям, поставленным им, а не нами. Нам не удалось предотвратить форсирование египтянами Суэцкого канала, так как мы готовились и планировали. Наша армия, в отличие от египетской, не выполнила своих обязательств перед правительством. Мы же знали все о египетской армии, как и о сирийской: состав, вооружение, оборудование, военную доктрину, планы учений, маневров и войны. Еще до войны, после столкновений на северной границе, я был в техническом отделе Разведуправления, и там мне показали трофейную ракету «Малютка». Я держал в руках ракету и чемоданчик с системой наведения. Просмотрел инструкции на русском и в переводе. Наша разведка точно знала, как действует ракета, каковы ее технические данные, какова тактика ее применения. Были проведены стрельбы захваченными ракетами. Глядя во время войны на ракеты, летящие на наши танки, я вспоминал, как за несколько месяцев до того держал в руках такую же «Малютку». Зная это оружие, но не понимания его значения, армия не планировала, не тренировалась и не готовилась к защите от эффективных противотанковых ракет египтян и сирийцев. Армия в целом не была готова к реальной войне, несмотря на постоянные учения, включая крупные маневры за несколько месяцев до войны.

О степени понимания реальной ситуации на Южном фронте и вообще уровня израильского командования свидетельствует следующий пример. В рамках контрнаступления 8 октября был дан полуприказ-полурекомендация: захватить один из мостов, который навели египтяне, и попытаться перебросить по нему часть наших сил на Западный берег канала. Как мог кто-то, считающийся командиром и профессиональным военным, нести такую чушь? Во время Второй мировой войны иногда захватывали мосты, чтобы переправиться на другой берег. Однако над Суэцким каналом не было постоянных мостов. Понтонные мосты, наведенные египтянами, были рассчитаны на их военную технику. Советские танки, стоящие на вооружении египетской армии, весили около 40 тонн, а израильский танк весит более 50 тонн. Станет ли человек, находящийся в здравом уме, переправлять израильские танки по египетским понтонным мостам? Рассчитанная нагрузка понтонного моста и динамика его колебаний под этой нагрузкой не соответствует требованиям к переправе израильских танков. Но если бы случайно каким-то чудом несколько танков и смогли перебраться, то через некоторое время мост мог бы порваться или быть поврежден артобстрелом. Египетской армии, хорошо оснащенной и натренированной, было достаточно нескольких минут, чтобы починить довольно часто разрывавшиеся мосты. У нас же не было возможности обслуживать и чинить египетские понтонные мосты. Какова была бы судьба тех, кто смог бы переправиться? Отрезанные от снабжения, без возможности вернуться, переправившиеся части были бы обречены на смерть и плен. Когда я в первый раз услышал об этих планах во время войны, я не мог поверить, как профессиональный офицер способен отдать такой приказ. Но впоследствии я не раз слышал подтверждение этого от разных людей, так что приходится поверить в эту постыдную и грустную историю.

Однако больше всего меня поразило наплевательское отношение к жизни солдат, брошенных на произвол судьбы в укрепленных пунктах. Ради чего? Было очевидно, что укрепленные пункты не могут воспрепятствовать форсированию канала египтянами. Или бои в Суэце: за что, почему и для чего погибли более 70 солдат и офицеров? Ради того, чтобы захватить еще несколько домов? Разве захват Суэца влиял хоть сколько-нибудь на политическое положение Израиля? Или он бы изменил темп нашего отхода с Синая или условия соглашения с Египтом? Нет, разумеется.

В Израиле существуют серьезные различия между видением военных и государственным видением, и поле боя зачастую служит инструментом для удовлетворения личных амбиций военачальников. Мы нарушили соглашение о прекращении огня под давлением военных, чтобы «улучшить наши позиции». Так и получилось, что армия практически определила цели военных действий в этой войне после войны. Прошли годы, но мы так и не выучили: цели войны могут быть только государственными. Мы так и не осознали: нельзя жертвовать жизнями солдат во имя славы или престижа государственного деятеля или того или иного генерала. Этому мы так и не научились ни в войне Судного дня, ни в Первой Ливанской войне, ни тем более и во Второй Ливанской войне.