Безнадежные войны

Отношение Рабина к проблеме выезда евреев в Израиль было для меня очень приятной неожиданностью. Оказалось, что его отношение к этому вопросу было трогательным и теплым. Наши рабочие встречи продолжались около часа, иногда и больше и происходили примерно раз в месяц, если не было чего-то срочного с его или моей стороны, что требовало немедленного обсуждения. Как правило, мы были только вдвоем, только в редких случаях при обсуждении какого-либо специфического вопроса присутствовал военный секретарь Рабина. «Натив» находился под полной ответственностью главы правительства, и ни один министр, ни даже генеральный директор канцелярии премьер-министра не осмеливались вмешиваться в наши отношения или пытаться встать между главой правительства и главой «Натива». Во время встречи мы обычно проходились по двадцати – тридцати пунктам, которые я посчитал нужным представить, кроме тех проблем, которые поднимал Ицхак Рабин. Речь идет о донесениях, отчетах, предложениях и разрешениях. В общем, текущие дела, в основном связанные с работой «Натива». Время от времени обсуждались другие проблемы, которые прямо или косвенно влияли на «Натив», или деятельность «Натива» влияла на них. Постоянным было предоставление оценки ситуации в России и в соседних государствах. Было заметно, что Рабин очень серьезно относится к нашим оценкам, ценит их и прислушивается к ним. Он обладал способностью все быстро схватывать и хорошо понимал то, что я ему докладывал. Кроме того, он запоминал подробности предыдущих обсуждений. Мне не раз приходилось слышать от него: «Во время нашей встречи два месяца назад ты утверждал то-то и то-то. Как это соотносится с тем, что ты говоришь сейчас? Нет ли тут противоречия? Объясни, пожалуйста». Если мне удавалось убедить Рабина, что он должен что-то сделать для деятельности «Натива», он всегда был готов выполнить все без промедления.

Иногда требовалось вмешательство высшего государственного руководства, чтобы предотвратить межгосударственные проблемы, возникающие в процессе работы среди еврейского населения на постсоветском пространстве или для содействия этой работе. Именно такой необходимостью был вызван первый визит министра иностранных дел Израиля на Украину. Еврейское Агентство начало функционировать в Советском Союзе в 1991 году, не только не согласовав свою деятельность с нами и ни с одной из государственных структур Израиля, но и не упорядочив свой официальный статус с властями государств бывшего СССР. Работники Агентства пользовались приглашениями частных лиц, тех или иных организаций или получали разрешения местных властей, с которыми было проще «договориться», чем с государственными властями. Такой «порядок работы» часто приводил к недоразумениям и конфликтам. На Украине возник серьезный конфликт с Еврейским Агентством, что поставило под угрозу всю его деятельность на Украине. Реакция властей и Службы безопасности Украины была очень резкой. Министр иностранных дел Шимон Перес созвал срочное совещание, посвященное конфликту Агентства с украинскими властями. На этом совещании я предложил, чтобы Перес срочно вылетел с визитом на Украину для разрешения противоречий. Я всегда был сторонником прямых переговоров между Израилем и другими государствами по всем вопросам, связанным с еврейским населением этих стран. Никто, кроме меня, будь то руководители МИДа или Еврейского Агентства, не предлагали подобного решения. Все говорили о необходимости обращения к американским еврейским организациям, чтобы те обратились к украинским властям. Но Перес тут же на месте принял мое предложение, и, как результат, состоялся первый визит министра иностранных дел Израиля на Украину. В процессе визита проблема Еврейского Агентства на Украине была улажена. Правда, официальный статус не был достигнут, но, по крайней мере, прекратилось давление на Агентство со стороны властей и Службы безопасности. Украинские власти согласились не мешать работе Еврейского Агентства на Украине, пока этот вопрос не будет упорядочен.

Проблема официального статуса Еврейского Агентства была основной причиной затягивания подписания Соглашения между Министерствами образования Украины и Израиля. Еврейское Агентство требовало, чтобы оно было упомянуто в соглашении, а украинская сторона резко возражала, утверждая, что соглашение подписывается между государствами и сторонами являются только государственные учреждения, а Еврейское Агентство не является государственной организацией. Руководители Еврейского Агентства не соглашались, наш МИД пошел у них на поводу, и подписание соглашения было отложено на неопределенный срок. Украинские представители говорили нам прямо: «Еврейское Агентство – ваша проблема. Мы подписываем соглашение с государством Израиль. Мы видим в государстве Израиль сторону в соглашении, ответственную за его исполнение. Нам непонятно, зачем и для чего нужно в соглашении упоминать Еврейское Агентство».