Безнадежный пациент

Я подсматриваю в зеркало заднего вида, пытаясь разглядеть выражение лица мистера Виллнера. Мне любопытно: он так же поражен зрелищем, как и я? Водитель бесстрастно наблюдает, как рампа мягко касается слипа, будто это самая заурядная вещь на свете.

Машина плавно перекатывается с растрескавшегося бетона на гладкую рампу «De Anima», а я невольно удивляюсь: к чему такая демонстрация роскоши? Не спорю, я впечатлен. Но зачем все это? Неужели доктор Коделл пускает пыль в глаза? Намекает искушенным клиентам, что у нее все по высшему разряду? Что они не зря тратят деньги?

Фоном проносится мысль: может, это символизирует защищенность? Продумана каждая мелочь, а гостеприимство в Институте Коделл настолько всеобъемлюще, что мне остается сосредоточиться только на восстановлении?

Автомобиль заезжает в недра огромного судна. Когда позади закрывается рампа и рыбацкая деревушка исчезает за серой стеной, я вдруг чувствую себя изолированным, отрезанным от внешнего мира. С трудом напоминаю себе, что ради этого все и затевалось.

Виллнер открывает дверцу машины и ведет меня через строго функциональный гараж наверх, в роскошный до неприличия салон. Мой взгляд скользит по деревянным панелям, кожаной мебели, мягкому теплому освещению. Я оборачиваюсь к Виллнеру: он уже взял меню с напитками из деревянного бара в углу и протягивает мне.

– Благодарю вас, ничего не нужно.

Водитель с кивком кладет меню на кофейный столик и, ободряюще улыбнувшись, поднимается по обитой ковром лестнице к штурвалу. Не проходит и минуты, как у меня екает сердце – «De Anima» плавно отходит от пирса.

Монотонно гудят моторы, в окна по обеим сторонам виден лишь океанский простор. Я брожу по салону. За небольшой барной стойкой расположен винный шкаф, где охлаждаются крепкие спиртные напитки, вина и даже шампанское. Рискну предположить, что для Монти Хана содержимое шкафа было иным.

Рядом с баром находится полка с изысканно оформленными настольными играми. Там лежат шахматы, запечатанная колода игральных карт и ящичек красного дерева с традиционными символами маджонга. Думаю, в покрытых мозаикой ящиках вдоль стен найдется для досуга все, чего ни пожелаешь. Но даже со столь богатым выбором я все равно не знаю, куда себя деть.

Наконец я наливаю себе воды и сажусь на кремовый кожаный диван в центре салона. Поглядываю вправо, на ступени, ведущие на капитанский мостик. Отсюда видны лишь ноги Виллнера, расставленные на ширине плеч.

Повернувшись к кофейному столику, я замечаю на нем необычный предмет. Им оказывается приятно увесистый, похожий на старинный судовой журнал, фолиант в темно-синем кожаном переплете с надписью «Книга отзывов». Этот подобранный со вкусом раритет резко выделяется на фоне современного интерьера. Я подтаскиваю книгу к себе на колени и открываю на первой попавшейся странице.

Доктор Коделл, огромное Вам спасибо!

Раньше я завидовала людям, которые нашли свою половинку. Теперь я одна из них!

Доктор Коделл, вы гений!

Заполнены лишь первые пять-шесть листов: одни отзывы состоят из нескольких слов, другие – настоящие оды на несколько абзацев. Я не сильно вчитываюсь, но уже ясно, что все отзывы написаны как под копирку, различаясь лишь степенью восхищения: от простой благодарности до священного трепета перед доктором Коделл и ее работой. Впрочем, ни в одном отзыве нет деталей. Я уже собираюсь закрыть книгу, когда мой взгляд падает на небольшой текст в самом низу четвертой страницы. Отзыв похож на остальные, но почему-то производит больше впечатления. Возможно, дело в том, что эти слова адресованы непосредственно мне:

Тому, кто начинает путешествие, от того, кто возвращается домой.

Знайте, оно того стоит. Каждое мгновение.

Я долго смотрю на эти строки и проникаюсь надеждой. Понятия не имею, кто написал отзыв, но дай бог, чтобы он сказал правду. Вдруг через две недели, когда «De Anima» повезет меня обратно в рыбацкую деревню, я напишу то же самое.

Через полчаса яхта снижает скорость: мы приближаемся к пирсу на острове. Словно из ниоткуда за бортом с обеих сторон возникают деревянные стены, и вскоре огромный лодочный ангар проглатывает яхту целиком. Мистер Виллнер глушит мотор и, молча взяв мою сумку, открывает боковую дверь на палубу. Он ловко высаживается, протягивает мне руку, и я схожу на прочный деревянный пирс.

Мы идем по длинному и удивительно темному ангару, сквозь глухие стены которого ничего не видно, и наконец оказываемся у широкого выхода. Передо мной неожиданно вырастает главное здание. Даже если бы я заметил его с большего расстояния, ничто бы не смогло подготовить меня к этому зрелищу.