Безнадёжная любовь

Анечка. Она ощущала непозволительную радость. Она не мучилась той похожестью, о которой никто, кроме нее, не подозревал.

Как странно! Никита и Алешка с трудом находили общий язык. Для отца сын всегда был неуправляем и капризен, а в последнее время их неприязнь особенно разрослась. Она только потом поняла, почему.

Она совершенно случайно подслушала и подсмотрела, как, с трудом сдерживая слезы, сжав кулаки, бледный и растерзанный Никита метался перед растерянной, испуганной Сашкой.

– Сволочь! Ненавижу! Променял нас на какую-то… шлюху. А я знал! Я видел! Я их встретил. Я специально пошел навстречу. А он сделал вид, что не заметил меня. А потом долго дрожал, боялся, что я расскажу маме. Урод! Как я мог ей сказать?

Он еще не умел в любых ситуациях сохранять равнодушный, самоуверенный вид, и чуть презрительное подрагивание губ слишком часто сменялось резким изломом боли, или открытой улыбкой, или упрямой, решительной чертой. Он не мог похвастаться сдержанной, циничной усмешкой в ответ на разнообразные сюрпризы капризной жизни. Он был дерзок, чувствителен, неуравновешен, раним, нерешителен и нагл и пока еще не умел управлять своими чувствами. И все равно, все равно так бесконечно походил на того, кто в действительности являлся ему отцом.

Столько лет хранить тайну, никому не рассказав, ни с кем не поделившись. Почему бы однажды не заявить Алешке: «Это не твой сын!» Да ты, наверное, и сам догадался. Не поверил же ты, что я целую ночь провела на какой-то случайной вечеринке, так неудачно придуманной доброй бабой Симой. Не мог же ты не заметить присутствия другого, более тебя любимого и желанного. Да, да! Это ребенок той ночи. А может, других ночей. Нет, дней. Дней не с тобой. Так что ты скажешь своей неверной жене? Впрочем, ты уже сказал. Ты ушел к другой, которая будет любить тебя сильней и преданней. И почему я не защищаю тебя перед Сашей и Никитой? Почему не скажу им, пораженным и измученным, что не ты первый изменил мне? Я, я обманула тебя еще в давние, самые прекрасные годы нашей любви и, в общем-то, заслужила твою неверность.

Все нити, которые соединяли с привычным, обжитым миром, даже, казалось бы, самые крепкие, упорно и неспешно свиваемые годами, вдруг оборвались. И не только у нее. Как-то одновременно у всех троих, у матери и ее детей. Дом без мужа и отца неисправимо изменился и стал чужим, будто и не прожили в нем много лет. И знакомые вещи и люди напоминали только о печальном. Саше – о ее несбывшейся любви, о глупом, недостойном мальчишке, которому безответно щедро раздаривала себя. Никите … О, это невыносимо видеть, как с мерзкой ухмылкой какой-то гад, сидевший раньше тише воды, ниже травы, тычет пальцем в сторону обнимающего чужую девицу отца и гогочет, чувствуя сладость устроенной для него чужим предательством победы. «Ваш сын стал неуправляем. Не понимаю, что с ним произошло. Конечно, переходный возраст – это само по себе сложно. Но не до такой же степени! Он не в ладах со всем классом. Невероятно! Столько лет проучились вместе и, пожалуйста… Ни дня без конфликтов!»

2

Никита злой, хлопает дверями так, что посуда на полках звенит. А у Саши экзамены! Мало всего, так еще эта неприятность свалилась на ее голову! Правда, у Ники тоже экзамены, после девятого. Но он смотрит на людей таким зверем, что даже учителя не выдерживают и радостно выводят ему «тройки», вроде бы входя в его положение. Уход отца – такая моральная травма для ребенка! Саша сама бы поплакалась, да не любит. Что бы ни случилось, а жить-то дальше надо! У нее еще много всего впереди. Хотя вера во что-то радужное и светлое безнадежна подорвана. Ну и черт с ними, с этими мужиками! Все неприятности из-за них! А ей так нравилось, что его, как и ее отца, зовут Алешка. Вот дура!

Саша впивается глазами в строчки учебника, тщательно сосредоточивается.

Бум! То ли взрыв, то ли удар грома, то ли землетрясение. То ли метеорит врезался в Землю, то ли братец Ники выскочил из своей комнаты.

Жалко его. Пусть не очень-то складывались у него отношения с отцом, Никита почему-то тяжелее всех переживает его уход. Даже мама не так мучается.

Саша осторожно, чтобы случайно не столкнуться с разъяренным Никитой, отыскала на кухне маму.

– Мам, давай уедем отсюда. К бабуле. У нее теперь, все равно, квартира пустая. Давай уедем!

– Но это же отца квартира.

– Ты думаешь: он не пустит? Он даже обрадуется.

Кажется, маму поразили последние Сашины слова, насмешливые и слегка презрительные.

– Ты его осуждаешь?

Саша упрямо поджала губы.

– Я не представляла, что он сможет променять нас на какую-то…

– Саша! А что, если я уже давно не люблю его и не могу винить за то, что он ушел к той, которая его любит?

Саша задумалась на некоторое время.