Безобидное соглашение

Уильям, впрочем, едва на неё взглянул. Едва переступив порог бальной залы, он устремил взор наверх, к декоративной винтовой лестнице, на середине которой замерла, возвышаясь над своими гостями, герцогиня Сазерленд. Не узнать её было невозможно: герцогиня едва ли не единственная выбрала простой наряд, безупречно соответствовавший нынешней моде, хотя и более закрытый, чем предпочитали юные девы. В тёмном платье с завышенной талией она навевала мысли о чём-то греческом, а алые серьги и ожерелье, покоившееся в неглубоком декольте, подсказывали – ну, конечно же, Персефона, повелительница потустороннего мира и, вместе с тем, богиня весны. Уильям хмыкнул: только его тётушка могла сделать такой выбор, предпочтя образ подземной богини наряду Геры, мнимой владычицы небесного царства.

– Вы как всегда великолепны, миледи, – поднявшись к ней, Уильям склонился в поклоне. – Или сегодня вас следует именовать «Ваше Величество»?

– В определённых кругах подобное высказывание почли бы за измену, – в тон ему, со всей возможной серьёзностью откликнулась герцогиня: глубокий низкий голос её идеально подходил для угроз. Правда, весь эффект канул в бездну, когда на губах, не скрытых полумаской, заиграла мягкая улыбка. – Мой дорогой, неужели ты решил смилостивиться и дать шанс лондонскому обществу?

– Лондонскому обществу? Никогда! – фыркнул Уильям, так же присовокупив резкий ответ вполне добродушной улыбкой. – Я здесь исключительно ради вас, тётушка.

Он тут же пожалел о сказанном: трость герцогини вдруг оказалась в опасной близости от его ступни – намёком на возможную расправу.

– По-моему, мы уже это обсуждали, юноша, – проговорила она. – Для тебя я – Ваша Светлость или миледи, на худой конец. Тётушкой будешь называть тёщу.

– Надеюсь, мне повезёт никогда ею не обзавестись.

– Надеюсь, тебе повезёт образумиться, – герцогиня поджала губы, отворачиваясь. – Ты только взгляни, сколько здесь прекрасных юных леди. Немало и состоятельных, хотя тебе не к лицу излишне об этом заботиться.

– Ваша Светлость, – пока она не видела, Уильям позволил себе закатить глаза, – я старательно избегал визитов в столицу весь сезон не для того, чтобы вы при первой же встрече принялись подыскивать мне супругу.

– А я не для того учила тебя, чтобы ты наивно полагал, будто наступление зимы избавит тебя от внимания прелестных леди и их охочей до состояний родни.

Уильям раздражённо цыкнул: к его прискорбию, герцогиня была права. Среди девиц на выданье он почитался «лакомым кусочком» вне зависимости от времени года – разве что с наступлением холодов количество этих самых девиц в Лондоне значительно сокращалось.

– И на кого из сегодняшних гостей мне стоит обратить особое внимание?

– Ты хотел спросить, кого тебе следует с особым старанием избегать?

Подобные пикировки были для них привычным досугом. Острая на ум и язык герцогиня редко могла найти достойного собеседника: вопреки мнению многих именитых мужей, редкий из них мог подарить этой женщине удовольствие интеллектуальной беседы. Что же касается других дам…

– Леди Шиптон крайне заинтересована в том, чтобы сыскать удачную партию для каждой из троих дочерей: вон они, все как одна Коломбины2. Девочки не первый год вертятся в свете, что, как ты понимаешь, характеризует их весьма определённым образом. – Герцогиня говорила, нарочито не глядя в сторону той или иной дамы. – То же можно сказать и о леди Коллинз, хотя она сегодня представляет интересы лишь одной дочери, старшей. Я могла бы рекомендовать её к знакомству, причём в самом прямом смысле этого выражения, если бы бедняжка не была откровенно… проста.

«Простотой» герцогиня деликатно именовала глупость. К сожалению, с её точки зрения этому недугу было подвержено повальное большинство светского общества и, в особенности, его прекрасная часть. При этом, будучи милостивой, герцогиня винила не самих девушек или их матерей, а огрехи воспитания, с которым оные сталкивались в семье. Она истово верила, что достойное образование могло повлиять на ситуацию самым благотворным образом. Увы, с точкой зрения герцогини не соглашался парламент, всячески избегавший любых разговоров о том, чтобы преподавать девушкам нечто большее, нежели этикет, музицирование, пение, ну, и счёт – для ведения хозяйства.

– И, да, обрати внимание на леди в платье цвета запёкшейся крови, – перечислив ещё несколько дебютанток, похожих друг на друга, как две капли воды, герцогиня неожиданно откровенно указала рукоятью трости в нужном направлении. – Сам цвет её наряда, как ты понимаешь, многое о ней говорит.

Нужную леди Уильям нашёл почти сразу: она выделялась на фоне иных девушек, как ядовитый сорняк посреди ухоженного сада.

– Ещё одна простушка? – предположил он без особой уверенности.

Герцогиня медленно покачала головой.

– Нет-нет-нет. Эта леди, наоборот, прискорбно сложна.

Девушка взяла с одного из длинных столов наполненный шампанским бокал и лениво пригубила. Выглядела она при этом старательно не впечатлённой – ни вкусом напитка, ни роскошным убранством залы, ни мастерством музыкантов.