Безоблачное небо (СИ)

Неприятности не заставили долго себя ждать. Сначала я почувствовал, что «Тень» ведет себя как-то не так, неуловимо изменился шум двигателя, а скорость стала падать. Взглянув на прибор, я увидел, что число оборотов двигателя снизилось, а температура масла выросла. Я примерно представлял, что могло случиться, и был почти уверен, что за пару часов смог бы подлатать самолет. Проблема была в том, что для этого надо было как минимум приземлиться.

Осторожно снизившись, я выглянул из облаков. Внизу, насколько хватало глаз, расстилались густые тропические джунгли, только далеко впереди блестела полоска океана. И не было видно ни одной полянки. Тихо выругавшись, я увел самолет обратно в облака.

— Ирвин, что-то случилось? — встревожено спросила Ирина.

— Нет, пока все в порядке! — крикнул я в ответ.

«В порядке» продолжалось еще целых двадцать минут. До района встречи с «Изгнанником» оставалось еще чуть больше часа полета. Я вел самолет на высоте около четырех тысяч метров, стараясь держаться в облаках. Мне легко удавалось держать нужную скорость, но при попытке набрать высоту, сразу чувствовалась нехватка тяги, а стоило повысить нагрузку на двигатель, как он начинал греться.

— Ирвин!!!

Облако вокруг нас исчезло. Оно не кончилось, его не сдуло порывом ветра, оно просто испарилось. Чертова магия! Впереди по курсу три фрегата эйрхатов разворачивались к нам бортом! Позади из зарослей джунглей поднимались звенья истребителей, небольшая прореха в деревьях оказалась хорошо замаскированным аэродромом. Ну а высоко над нами, отсекая малейшую возможность набрать высоту, барражировали остроносые машины риегалов. Обложили нас грамотно, ничего не сказать.

Я сглотнул. Ирина тихо выругалась.

На фрегатах сверкнули характерные вспышки. Очнувшись от мгновенного шока, я резко дал газу и бросил самолет в пике. Через пару мгновений над нами разорвались зенитные снаряды! Противник оказался до обидного метким. Следующие разрывы легли прямо за нами, несколько осколков по касательной, оставляя царапины, шваркнули по обшивке.

Будь я на родной «касатке», чихал бы я на эти зенитки. Но «Тень» разведывательный самолет, а не боевой. Брони нет, вооружение скорее символическое, главное его оружие — скорость. Но вот скорости-то как раз у нас и не было!

Уже через минуту нам на хвост плотно сели истребители рабов эйрхатов. Легкие и верткие машины намертво вцепились в наш след и не собирались отставать. Я выжимал последние остатки из двигателя, буквально насиловал его, активно маневрировал, но стоило мне оторваться от пары врагов, как сзади тут же появлялись другие. Трассеры регулярно проносились рядом. А Ирина ничем не могла помочь, потому что сами риегалы не приближались к нам.

Вскоре в крыльях и в хвостовом оперении появились небольшие симпатичные дырки. Фрегаты эйрхатов открыли быстрый заградительный огонь, отсекая единственный путь к спасению. Еще одна группа кораблей шла к нам с востока, а другая с запада, и сомневаться в их принадлежности не приходилось.

— Ирвин! На нас заходят сзади! — отчаянно крикнула Ирина.

Я молча бросил самолет в сторону. Рядом пронеслись трассеры, а вслед за ними пролетел не рассчитавший скорость истребитель. Я мгновенно воспользовался ситуацией, зашел ему в хвост и всадил хорошую очередь из пулеметов! И ничего не произошло…. Я попал, но противник просто ушел на вираж и все. А мне оставалось лишь в бессильной злобе орать проклятья.

Противник действовал обдуманно. Он расчетливо, грамотно и последовательно отсекал все возможные пути. Я не мог ни уйти на высоту, ни спрятаться в облаках, ни прорваться на север к морю.

— Ирина, начни, наконец, стрелять, раздери тебя демоны!!! — в ярости крикнул я, осознав вдруг, что весь бой никто меня не прикрывает сзади.

Меньше чем через минуту я пожалел о своих словах. Ирина стреляла из пулемета очень активно, быстро и совершенно бесцельно. Там где Алисия сбила бы как минимум два самолета врага, Ирина лишь немного попугала летчиков противника. В итоге мне стало лишь тяжелее. Теперь враги не опасались близко подходить к нам сзади.

Яркая вспышка ударила по глазам, все поплыло, а в ушах зазвенело… Встряхнувшись, я увидел перед собой торчащие макушки тропических деревьев. Выругавшись, резко взял на себя и вывел самолет из пикирования, и только потом понял, что фонарь кабины практически разбит. В сапоге вдруг почему-то стало мокро, а правая нога стала хуже слушаться, но я не обратил на это внимания. Хуже всего был небольшой белый дымок, струящийся из пробоины в обшивке прямо над двигателем.

Самолет стал слушаться значительно хуже. Осмотревшись, я увидел струю топлива вырывающуюся из бака и излохмаченное левое крыло. Пока я был в отключке, кто-то ловкий успел изрешетить хвостовое оперение. Стрелка, показывающая температуру масла в двигателе, непрерывно росла.