Безобразная Эльза

– Всё! Антракт! – гаркнул Кир. Слишком громко, как для болезного. – В таких делах, Геныч, даже танец с бубном не поможет. Ты можешь шпилить их пачками, забывая или не спрашивая имён, пока не встретишь ту, на которую встанет всё. И будет стоять двадцать четыре на семь! И похер – хорошая она или… – Кирыч поднял подбитые глаза к потолку и просипел совсем тихо: – или самая лучшая…

***

Кирыч уснул лишь под утро. Полночи проговорил. И это наш молчун! Как же много я, оказывается, не знал о своём брате... О своём друге. Кир прощения просил... за то что злился на меня и даже когда-то считал, что ненавидит. Придурок! Нашёл перед кем каяться! Я слушал его и сам себя ненавидел. И баб. Кто бы мог подумать, что наш серьёзный Кир способен так влипнуть. Знал бы, куда его в итоге занесёт, ни за что не полез бы на ту экзотическую птаху. Может, у него и правда с Шин всё сложилось бы, и жизнь не совершила такой фантастический кульбит.

Геныч шмыгнул носом и под моим подозрительным взглядом с чувством обматерил сопливый февраль. И баб туда же приурочил. С поправкой на возраст, разумеется, – чтобы маму не зацепить. Ни возражать, ни соглашаться не хотелось. Вообще хотелось молчать. Геныч сразу вспомнил, что не провёл воспитательную беседу с нерадивой медсестрой, и свалил, пообещав в обед вернуться к Киру с домашней едой.

Бля, Кирюха, ну как так-то, а?! Почему она?

Ведь эта маленькая ниндзя… это же чёрт какой-то! Даже с учётом необъективности Кира. И, наверное, неадекватности… Она же дитё совсем!  

Как-то изначально всё несправедливо устроено в этой жизни. Хоть бы знаки какие были – стоять, сука, – это твоё! И, может, не распалялся бы в хмельном разврате, забывая имена, теряя счёт и постепенно утрачивая остроту ощущений. Что, если в той веренице безликих, одинаково стонущих, смачно причмокивающих... я мог пропустить свою? Или не мог? Наверное, что-то отозвалось бы?

Но ведь отзывалось!.. С Викой точно отзывалось... Юная, неопытная, влюблённая… И красивая. Но не моя. После Дианы это понял – сразу отсекло, заткнулось и больше ни разу не откликнулось. Может, ведьма желтоглазая очень вовремя тогда мне встретилась? Мгновенно ведь вылечила! И собой заразила, сука! Ох, и здорово меня встряхнула! И отрезвила. Словно катком прошлась. Геныч оказался умнее и дальновиднее, сразу сказал – чёрная дыра – засосёт и проглотит. И отец предупреждал, и Соколов даже… Да все!

Я же – полный мудак!.. На что я надеялся? Какое будущее с ней хотел? А Геныч ведь в самом начале меня спросил – женился бы на ней? Да бред, какая женитьба – она не для этого! Она – фейерверк, вулкан, космос! И шизофрения! Ведь только шизофреник согласится жить на вулкане… В космосе. Оттуда никогда не прилетит: «Как же я люблю тебя, Же-эня-а!»

Вот это меня неслабо торкнуло!..

Наверное, ещё тогда, два года назад, когда застенчивая девочка прикрывала ладошками свое обнажённое тело – вкусное и одуряюще красивое! Как неумело и страстно отвечала на поцелуй, как звала меня своим низким будоражащим голосом. И хотела только меня! И любила. Надо было услышать, понять... А я не понял…

51

Два дня спустя

Симферополь

Свет уличного фонаря дрожит на мокром оконном стекле. Почему дрожит? Это фонарь качается? Или мой фонарь мигает? Или это нервы?..

Воскресенье прошло в полусне. Геныч отзвонился в обед и – хвала ему! – отчитался по состоянию Кирюхи, заверив меня, что тот накормлен, обласкан и приезжать мне не надо. А я и не мог никуда ехать! И ходить тоже не мог. Весь день мучился от неизбежности приближающегося понедельника, от голода и от того, что моя кровать так далеко от туалета. И вспоминал рыжую дьяволицу. Прикинул, где лучше установить шест в своей спальне, и настроение заметно улучшилось. Даже телу полегчало. Ненадолго – ровно до того момента, как позвонил отец.

Так-то я люблю Крым. Но, бл@дь, – не в феврале! И не в таком же пожёванном виде мне туда мчать. Отцу я сразу сказал, что некондишн. С тем же успехом я мог сказать об этом толчку, рядом с которым меня и настиг звонок. Отец рявкнул, что если у меня нет справки о том, что я труп, то во вторник утром я обязан быть на строительной площадке. В Алуште, сука! Быстро батя перенял драконовские методы у нашей «нежной» француженки. Интересно, она своего «Бандераса» так же прессует? То-то он рад, небось, когда она на родину улетает!

Причины, по которым мне так срочно необходимо быть в Алуште, честно говоря, идиотские. Я этот сарай, забытый на огороженной строительной площадке, что, собственноручно должен снести? Бред полный!  Отец явно мутит, а чтобы не объясняться со мной, напомнил, как я его подставил и опозорил. Нет, ну можно было послать эту командировку, но… А, да и хер с ней – Крым так Крым!