Безобразная Эльза

Ночь, не сговариваясь, решили провести в больнице. Я обошёлся порцией обезболивающего и остался присмотреть за Киром. Геныч же отделался лёгким испугом за нас обоих и тоже никуда не поехал. Обследование Кирыча показало ушиб сердца, сломанные ребра и пальцы и, конечно, сотрясение мозга. Это немногим лучше, чем мы ожидали и боялись, но куда херовее, чем хотелось бы.

Твари!..

Усталость схлынула под натиском ярости, и тело снова наполнилось силой. Захотелось сорваться и крушить примитивные головы – носы всмятку, зубы в крошево!..

– Спокойнее, малыш, – до неприличия целый Геныч расслабленно откинулся на спинку кресла. – Всё поправимо и у меня под особым контролем. Приведи-ка лучше свою одноглазую рожу в порядок, а то ведь здесь, как никак, дамы.

Последнее слово он будто выплюнул. Но та, которая здесь дама, не уловила грубую интонацию. Она кокетливо улыбнулась и наклонилась над Кирюхой. Вот зуб даю – не столько для того, чтобы проверить иглу от капельницы, а чтобы мы с Генычем как следует разглядели, что у неё там под белым халатиком. А какие у нас ещё варианты – глаза завесить? Я и так не в полную силу вижу. И где только таких медсестёр набрали? Они хоть что-нибудь ещё умеют? Я отодрал взгляд от круглой задницы и перевёл на Геныча. Оп-па! Неожиданная реакция! Челюсть вперёд, ноздри вразлёт, глаза сощурены… Словно спарринг-партнёра оценивает. Ему сейчас ещё бы сигару в зубы – и я бы это кино, от греха подальше, не стал досматривать.

– Ну?! Всё показала, куколка? – небрежно поинтересовался Геныч. – Ты, главное, свои основные обязанности не забудь. Договорились?

– Вы что-то конкретное имеете в виду? – девочка захлопала пушистыми ресницами.

– Что-то конкретное я введу потом! – рявкнул Геныч, повергая меня в изумление. – Ты сейчас не вопросы спрашивай, а слова мои ушами втягивай. Кирилл Андреевич, – Геныч ткнул пальцем в Кира, – вот сейчас твоя основная задача. И пока он находится здесь, должен быть сыт, ухожен и удовлетворён! И пахнуть цветами! Возражений не имеется? Тогда свободна!

– Геныч, тебе озверин, что ли, вкололи? – бормочет охреневший Кир, а девчонка, покраснев, как редиска, лепечет уже на выходе:

– Там, на стене, кнопочка вызова, и, если что, я здесь рядом… на посту…

Дверь за ней захлопнулась, и мы с Киром вцепились ошарашенными взглядами в нашего озверевшего Терминатора.

– Что? Вы тоже уловили в этом её «если что» сексуальный подтекст? – Геныч широко улыбнулся. – И вот только не надо на меня так молчать. Я прекрасно знаю, о чём вы сейчас думаете. Сами такие!

– А что случилось, Геныч? Ты не заболел? – я слишком хорошо знаю своего друга, чтобы предполагать несправедливый наезд.

– А я тебе, Жек, скажу, что случилось! Неполноценное воспитание я получил от мамочки, дай бог ей сына непьющего! А пора уже называть ху*вые вещи своими именами! Распоясались ведь бл@ди! Их для чего сиськами одарили? Деток кормить! И нам, славным воинам, дарить радость! А как эти курвы используют свои дойки? Мозолят ими глаза серьёзным пацанам, а потом псов оголтелых спускают! И ладно бы Кир хоть пощупал… Но за то, что он её проигнорил… Это полный беспредел! Прикинь, если бы мы с тобой не успели, где б сейчас был наш Кирыч! А всё из-за кого? Из-за какой-то озабоченной вафли? И как, сука, с ними бороться?! С этими-то задротами всё просто – один грамотный удар в челюсть равен двухчасовой воспитательной беседе. А с такой лярвой как быть?

– И ты вызверился сразу на всех баб? – усмехаюсь. – Ты почто малышку в белом халатике запугал?..

– Малышку? Да сука она злая! Я, когда в другое крыло гонял, слышал, как она дедушку обидела за то, что он судно расплескал. А как он мог не расплескать, когда перед ним такая соска в детском халатике? Я просто спешил, но посмотрел на неё очень строго!.. Пальцем даже погрозил!  

– Каким пальцем? – заржал Кир и тут же застонал.

– Да вот жаль, не тем. А то надо было нашлёпать по дерзким губам. Ну, и что в итоге?! Вы видели, как она борется с моими строгими взглядами? Никакого раскаяния! То есть она наглядно продемонстрировала, где она видала мои предупреждения. А почему просто не побыть доброй сестрой милосердия на рабочем посту? И извлекать свои пышные козыри исключительно в лечебных целях! Куда она Кирюхе сиськи перед носом развесила?! Она не видит, что у него пальцы сломаны? Он даже подрочить не сможет! Малышка, драть её в нёбо! На каждую охеревшую малышку у Геннадия Эдуардовича имеется жёсткая воспитательная шишка! У меня хер сорвёшься! 

Обычно лояльный и снисходительный к женщинам, мой друг разошёлся не на шутку.

– Суров! – хмыкнул Кир. – Похоже, не так страшен Геныч, как его хреныч!

– Чтоб ты понимал, охламон! Для любой доброй женщины это жезл, дарующий счастье! Ну, и жизнь… в перспективе…

– Не поперхнулась бы девочка твоим счастьем, – Кир закатил глаза.

– А ничего – глаза слезятся, а губы делают! Всё полезнее, чем своим неразборчивым помелом почтенных старцев хулить. А ты, кстати, как себя чувствуешь, болезный?