Безобразная Эльза

– Элла меня зовут, – получилось грубо и с вызовом. Я и так не собиралась объясняться, но всё же... – Почему не говорить, Ген? Потому что Женя без ума от своей мулатки?

Горько усмехаюсь. Сейчас я сама себе противна за то, что моя неконтролируемая ревность выплеснулась наружу вместе с ядом.

– Какой своей?! – искренне возмущается Гена. – Да кто тебе такую хрень сказал? Бред! Без ума… пф-ф! Жека… он без ума в принципе. Стоит только на его рожу взглянуть. Ты видела его глаз? А-а, ну ты видела… А к чему это я?.. А-а! О! Да мулатка здесь вообще не при делах! И совсем она не мулатка, кстати. Она эта… Ну как же…

– Дракониха? – услужливо трепещет моё жало.

– Ну заче-эм ты так? – Гена смотрит на меня укоризненно, а в ответ на мои округлившиеся глаза (это же с его языка!) оправдывается: – Я же любя так её называю. Дианка очень хорошая девочка, только это большой секрет. Она собачек спасает... А ещё…

Ещё плюс одна хорошая девочка!

В эту минуту меня меньше всего заботит её благотворительная деятельность. Но абстрагироваться от Гениного голоса сложно. Даже он говорит о Диане с нежностью. Уж наверняка от неё он посчитал бы за честь иметь детей. Красивых и породистых дочерей! А интересно, ей бы он подарил крокодила? Болтун!

– Почему мне нельзя говорить о любви, Гена? – нетерпеливо напоминаю вопрос.

Он сперва смотрит на меня с недоумением, а следом в его глазах вспыхивает понимание… И что это за унылая гримаса?  

– Ты меня что, жалеешь, Ген? – спрашиваю вкрадчиво. – Переживаешь, что Женя, избалованный женским вниманием, не оценит мои чувства?

– Не, я боюсь, чтоб его раньше времени не разорвало от радости! – Гена хищно оскалился. – Жеке ведь чем сложнее – тем интереснее. Он у нас лёгких путей не ищет, ему бы удовольствие с оттяжечкой. – Гена снова хохотнул собственным мыслям и внезапно уставился на меня, словно впервые увидел. – Так это же ты была в субботу в «Трясогузке»?

Он совсем, что ли, ку-ку?

– Ген, я подумала, что ты сразу догадался…

– Так я и догадался! Только меня твои… – он подёргал бровями. – Короче, меня новые декорации всё время с мысли сбивают. Я никак вас не объединю. Это ведь ты его стреножила и кинула с голым х-х… хоботом?

– Не стреножила, а просто руки…

– Да какая разница! Я как вспомню, у меня аж сердцебиение делается! Ладно, пойдём, провожу тебя, а то замёрзнешь.

Гена кивнул в нужном направлении и сам стремительно зашагал туда же.

– Ох, женщины, коварство – ваше имя! – разлетелось во все стороны, и ближайшая к нам женщина заметно приосанилась.

Нет, ну нормально? Начал за здравие… А ведь так хорошо начал!..

Я бреду следом, как провинившаяся школьница, и не понимаю, в какой момент я перестала быть хорошей девочкой. Раздвоение личности у него, что ли?

– О, здорово, Ген! – это выглянул из стеклянной будки охранник. – А у тебя же тут пропуск… того…

– Здрасьте вам через окно! Чего – того? Видишь, я даме с багажом помогаю?! Туда и обратно. Или мне специально Евгению Санычу позвонить?

– Лучше бы Александру Андреичу… Ну, ты ток давай, чтоб сразу обратно.

В лифте я стараюсь даже не смотреть на Гену и с грустью понимаю, что цветы были предназначены не мне, стерве, связавшей его друга, а той хорошей, но страшненькой Эллочке, которую он обидел ранее. Теперь наверняка жалеет, что пришёл каяться.

– Слушай, а это ведь ты Кирыча спасать бросилась? – энтузиазм снова проснулся в Гене.

– Кого? – переспрашиваю хмуро, хотя догадываюсь, что речь, наверное, о Пиджаке.

– Респект тебе, солнышко! А я Жеке давно говорил, что рыжие девчонки – самые классные и надежные!

О том, что мои волосы обрели цвет доверия совсем недавно, я скромно промолчала. Кажется, рядом с этим парнем вообще лучше помалкивать. Неизвестно, о чём он вспомнит в следующую минуту.

За короткое время взлёта на двадцатый этаж Гена чешет языком, как спортивный комментатор во время напряжённой игры. Он вспомнил Аику, восхитился её ловкостью и моей смелостью, заодно возмутился, что женщинам вообще не место в мужских разборках и за рулём автомобиля, и дважды наступил крокодилу на хвост. Мне уже хочется, чтобы на этом же крокодиле он и ускакал в обратный путь. Инессы на него не хватает – она бы ему сейчас растолковала, что такое хорошо и кому от этого плохо. А ещё стало жутко интересно взглянуть на Генин идеал девушки... Таких, наверное, и в природе не существует.

Когда дверцы лифта разъехались, выпуская нас на нужном этаже, у Гены зазвонил телефон, а я с облегчением выдохнула и рванула по коридору к приёмной.

– А... я думал, ты мне поможешь мобильник извлечь... – догнал меня обиженный басок, но я сделала вид, что не услышала.

До начала рабочего дня ещё осталась уйма времени, и я порадовалась, что на пути к своему рабочему месту никого не встретила. Но едва распахнула дверь приёмной…

Не вскрикнула я лишь потому, что от страха и неожиданности перехватило дыхание.