Безобразная Эльза

Снова уворачиваюсь от его попытки меня поцеловать и в поисках поддержки оглядываюсь в сторону Дианы с Тимуром. Но они на меня не смотрят – взгляды обоих устремлены в сторону отеля. Теперь и мой тоже… Ох!

Женя почему-то не спит после тяжёлого трудового дня… Похожий на невменяемого медведя, он неумолимо прёт на нас и улыбается – приветливо до оторопи.

– А я смотрю, тут все подружки по парам!.. – приветствует он нас громко, а я начинаю извиваться в Юриных объятиях, словно в конвульсиях.

– Юра, да отвали ж ты, – шиплю тихо и отдавливаю ему ноги.

И он отваливает… удивлённо и очень порывисто. И в следующий миг выброшенный медвежий кулак сносит бедного Рыжика с тротуара. Не удержавшись на ногах, он рухнул прямо под колёса припаркованного такси.

– Ну ты и придурок, Ланевский, – хохотнула Диана и в один прыжок преградила Жене путь.

Тимур остался на месте, но выглядит так, словно готов прыгнуть и перегрызть глотку. Моему Женьке… Откуда-то вдруг стали сползаться люди… Третий час ночи!

– Юр, – окликнула его Диана, – хватит прикидываться рыжим трупом, народ беспокоится.

– А ещё говорят бандитский Петербург, – недовольно ворчит Рыжик и поднимается, придерживая челюсть. – А бандиты все приезжие!

94

Я прикрываю глаза и словно проваливаюсь в опьяняющий мир запахов, звуков и ощущений. Он пахнет яростью и страстью – одуряюще вкусно… Он наполнен шумным дыханием и урчанием голодного зверя. Моего зверя… Так звучит мой любимый и злой медведь. Стиснув зубы, лишь опасно утробно урчит. Он сильно сжимает мои бёдра, и я абстрагируюсь от этой боли, погружаясь в необузданный ритуальный танец во славу моей… нашей любви… следуя жёсткому ритму мощных и резких толчков. Они пульсируют в унисон, наполняя моё тело, – толчки крови, толчки сердца, толчки напряжённой плоти. Стремительно нарастают… сливаются… и рассыпаются снова, не позволяя мне завершить этот танец. Ритм замедляется, и я подавляю разочарованный вздох. И снова начинается эта невыносимо сладкая пытка.

Кого ты наказываешь, Женька – меня? Себя?

Я слизываю с пересохших губ вкус недавних болезненных, задыхающихся поцелуев, отбрасываю с лица взмокшие волосы, глажу себя по шее, груди, животу и снова ловлю нужный ритм.

Я очень сильная девочка, Женя, и смогу танцевать до утра.

– Смотри на меня! – звучит приказ, и я послушно открываю глаза, чтобы в тёплом свете ночника разглядеть моего свирепого зверя.

– Ты забыл сказать: «Моя Элла», – я снова облизываю губы и смотрю прямо в его почерневшие глаза. – Какой ты большой и красивый, Женя… и такой злой. Таким я тоже тебя очень люблю.

Я глажу его напряжённые руки, и он выпускает мои бёдра, притягивает меня к себе и целует. Наконец-то, снова меня целует – жадно, ненасытно. И перекатывается на постели, подминая меня, придавливая своим мощным телом. Восхитительно тяжело! Гладкий шёлк простыни приятно холодит кожу… Я обнимаю моего зверя руками, ногами и принимаю его с головокружительным восторгом и выпиваю его жёсткий поцелуй со стоном наслаждения. Сила моего чувства пьянит и шокирует… и не только меня.

Женя разрывает поцелуй и хрипит тяжело:

– Зараза аномальная!

– Твоя, Женя, – улыбаюсь ему.

– Моя... – стискивает меня до боли, таранит нещадно, облизывает мои губы, целует щёки, глаза, прикусывает мочку уха и рычит: – Только моя!..

Толчки ускоряются в безумном ритме ритуальных барабанов, сливаясь в общий оглушительный гул, в котором тонет мой крик... Вдруг всё стихает, даже сердце не бьется... И через мгновение взрывается громовым раскатом, грозовой вспышкой, моей ослепляющей любовью…  

– Моя Элла… – догоняет меня Женька.

…НАШЕЙ ослепляющей любовью!

***

Невыносимо жарко…

Открываю глаза и тут же жмурюсь от яркого солнечного света. Вот и в Питер пришла весна. Её с юга привёз мой горячий большой медведь.

Женя спит на животе, раскидав во все стороны свои большие руки и ноги. Не без труда я выбираюсь из-под придавившей меня руки и невесомо целую в плечо. До сих пор горячий. И очень красивый. С удовольствием осматриваю невообразимый бардак в спальне, вспоминая минувшую ночь…

Бедный Рыжик. Сам виноват, конечно, но такого наказания он точно не заслужил. Мой медведь думает иначе, и глупо в данной ситуации защищать Юру. Слава богу, что всё обошлось и его рыжая физиономия не сильно пострадала. Диана не позволила добить своего друга, зато Тимур сказал, что он мало получил. Я-то боялась, что он Юру станет защищать, а он просто за Диану испугался. Но почему? Разве Женька мог бы её обидеть? Он никого больше и не обидел – выругался себе под нос некрасиво, сгрёб меня в охапку и потащил в отель. Наказывать. Даже разговаривать со мной не хотел.

Боже, у меня всё тело болит, бёдра в синяках, а я ещё хочу. Я точно сумасшедшая!

Как же в горле пересохло! Я озираюсь и обнаруживаю на полу бутылку с водой. Свесившись с кровати, подтягиваю бутыль и залпом выпиваю остатки живой воды. Фу-ух, жить буду.

На часах в телефоне половина десятого – я сокрушённо ахаю и быстро набираю Диану.

– Диан, простите… Я проспала?