Безобразная Эльза

– А ну, стоять! А как же награда победителю? Клянусь, я буду ласковым, как тёплый банный лист!

Я невольно улыбаюсь – он в своём репертуаре и как будто не устал вовсе. А Женька очень устал. Он пожимает руки ребятам, примчавшимся к ним на помощь.

– Спасибо, пацаны.

Те тоже еле на ногах держатся, но улыбаются.

– Да всё нормально, Женёк, отличный был замес! – парнишка сплёвывает кровь на землю и, подволакивая ногу, возвращается на клубную дискотеку. А Женечка идёт к нам.

Приближаясь, он не сводит с меня глаз, и моё сердце предательски разгоняется. Какой же он красивый, гад!.. Даже несмотря на то, что один его синий глазик потух и заплыл. Но ведь главное, что он жив. И ради этого я обещала даже не смотреть в его сторону. И всё равно продолжаю вглядываться – жадно, как в последний раз. Хочется вдруг плакать, но я не могу себе этого позволить, только не при нём.

– Эй, братуха, ты там живой? – Женя наклоняется над Пиджаком.

– Слухи о моей гибели сильно преувеличены, Жек, – Пиджак переворачивается на спину, а я чуть не вскрикиваю, глядя, во что эти уроды превратили его лицо – сплошное месиво.

– Тебя домой подвезти? – предлагает Аика, коснувшись моего плеча, но ответить я не успела.

– Нет! – рявкает Женя. – Она останется здесь! И, кстати, нунчаки покажи.

– Все, кому я их показываю, принимают горизонтальное положение. Уверен, что хочешь проверить? – Аика широко улыбнулась и, кивнув на Женю, обратилась ко мне: – Этот фонарный столб – твой парень, что ли?

Если бы… Наверное, я бы голову потеряла от счастья, будь ты моим парнем, Женечка… Но, к сожалению, сейчас моя голова очень надёжно приколочена печальным опытом. Конечно, мой взгляд не способен скрывать чувства,  это мне ещё предстоит долго репетировать… Но я непременно справлюсь – впереди у меня очень много времени… Целая жизнь… Пустая... Без тебя…

– Мой парень? – я широко улыбаюсь. – Нет, конечно! Он – парень общего пользования, а такие не в моём вкусе.

42 Женя

Сегодня пиZдец какой особенный день! Кажется, за один этот вечер я исчерпал лимит идиотизма, отпущенного мне на всю жизнь, и взял взаймы ещё столько же. Вот же сука! Ни одну бабу мне не хотелось придушить столько раз за вечер! Душить и трахать! И душить!

Я на Геныча молиться должен! И как же охота ему втащить!

– О, Жека, ты, наверное, пиZдец какой сексуальный с голым членом, но можно я не буду смотреть? – и ржёт, падла.

– Геныч, сука, руки мне развяжи, а на х*й можешь не смотреть, он упал давно.

– Не ушибся?

А-а-р-р-р!

– Ух, а навязала-то – легче перерезать, – бубнит друг, возясь с поясом на моих запястьях. – А вообще, Жек, мне даже льстит твоё доверие. Я бы поостерегся поворачиваться незащищенным тылом...

– Геныч, заткнись, блядь! Если ты сию секунду не справишься с этим узлом, я начну думать, что тебе нравится разглядывать мой голый зад. И стащи с моих глаз эту сраную повязку!

Короткий смешок за спиной… Запястья сдавило ещё сильнее... Треск… А-а-а! Свобода! Давно бы уже разорвал.

Наощупь натягиваю штаны вместе с трусами и сбрасываю с глаз повязку, которую тут же перехватывает довольный Геныч и, приложив к носу, шумно вдыхает.

– Лошарик! Это не повязка, а шарфик, и он ягодками пахнет, между прочим. А у вас тут ничего – уютненько так… – Геныч осматривается, как восторженный первоклассник на первом уроке. – О! Глянь-ка, что я нашёл! Ты не собираешь?

Он подобрал с пола чёрные трусики.

– Тоже нюхать будешь? – интересуюсь, со злом глядя на эти трусы.

– Не, Жек, это ты будешь! Когда вздрочнёшь тоскливым вечером, вспоминая свою упорхнувшую золотую птичку.

Я фыркаю и осматриваюсь вокруг, уже совершенно по-новому воспринимая окружающую обстановку. Вещи Геллы так и остались разбросаны по полу, исчез только плащ. Оно и понятно – не голой же она ушла отсюда. Бл@дь, ну как же я так лоханулся?

– По-любому уже сбежала, сучка! Но проверить надо, – направляюсь к зеркальной панели, из-за которой ко мне  явилась Гелла, мать её! Элиза… Нет, ни х*я – Гелла! Элиза, которую я помню, на такую подлянку не осмелилась бы.

Дверь за зеркалом вывела в тускло освещённый коридор, по которому я устремился на звук музыки.

– Ага, нам туда, – подтвердил Геныч, следуя за мной по пятам. – Да сто пудов она мчит домой, Жек. А я всегда говорил, что рыжим бабам доверять нельзя – они все ведьмы! А твоя – стопроцентная ведьма! Одни глазищи чего стоят! Тут я тебя понимаю… – Геныч врубился в меня на ходу и удивлённо поднял глаза. – А ты чего застыл-то, Жек? Мы уже не идём никуда?

– Ты сейчас о ком говоришь, брат?

– В смысле? – Геныч удивлённо округлил глаза. – Так это... о Гелле твоей... А тебе кто нужен?

– Я не понял, ты её видел, что ли? – держусь изо всех сил, чтобы не взорваться.