Безобразный Ренессанс. Секс, жестокость, разврат в век красоты

Портрет Сиджисмондо на фресках Гоццоли – это своеобразный парадокс. С одной стороны, это человек, известный или, скорее, печально известный «нетерпимостью к миру» и «страстью к наслаждениям, безразличием к любым тяготам и страстным желанием войны».⁴ Тем не менее он явно был человеком культурным и утонченным. Сиджисмондо был известным и щедрым меценатом, и Козимо де Медичи, отлично разбиравшийся в людях, высоко ценил его – неудивительно, что он поместил его портрет среди самых выдающихся и образованных людей своего времени.

Но парадокс был глубже. Во многих отношениях Сиджисмондо был весьма типичен для особого, но часто недооцениваемого, типа меценатов эпохи Возрождения. Его портрет – это мгновенный снимок мира, в котором они обитали. Сколь бы Пий II ни называл его «худшим из людей», Сиджисмондо был воплощением наемника-кондотьера, архетипом нового типа генерала-наемника, который владел искусством войны и держал судьбу Италии в своих руках. Жестокие, сильные, блестящие воины насиловали, грабили и убивали всех, кто встречался им на пути. Они вызывали отвращение у сильных и устрашали всех на своем пути. Но в то же время по мере повышения статуса и значимости они стали играть все более важную роль в развитии искусства – сначала в роли предмета культа гражданского увековечивания, а затем в качестве самостоятельных меценатов. Удивительно, но они были почти одержимы искусством. Хотя руки их были запятнаны кровью, но они заказывали картины, скульптуры, церкви и дворцы несравненной красоты. Их покровительство помогло таким художникам, как Пьеро делла Франческа, войти в пантеон европейской культуры.

Чтобы понять поначалу непонятное появление Сиджисмондо на фреске Гоццоли «Шествие волхвов в Вифлеем» и его поразительную одержимость искусством, нужно узнать подноготную портрета и познакомиться с удивительной историей увлеченности кондотьеров культурой – от ожесточенных войн раннего Ренессанса до абсолютной и пугающей утонченности середины XV в. Эта история совсем непохожа на привычные нам представления о меценатстве эпохи Ренессанса. Это драма войны и предательства, звездами в которой были обычные наемные убийцы, постоянно балансировавшие на грани безумия и безжалостно пронесшие по Италии как воплощение злобы и одновременно исключительно хорошего вкуса. Эта история напоминает старый добрый вестерн, хотя хорошие в ней не так уж и хороши, плохие – хуже не придумаешь, а злоба возведена в разряд искусства.

Искусство войны

Ренессанс был золотым веком наемников. С самого начала этого периода в политической и военной жизни Италии господствовали кондотьеры, которые железной хваткой держали государства полуострова. Хотя практика приглашения наемников существовала еще со времен античности, их положение в Италии эпохи Ренессанса не знало прецедентов. Своим пугающим положением они были обязаны прогрессивной эволюции искусства войны, которая началась в конце средних веков.

К началу XIV в. стало понятно, что мелкие и раздробленные государства Италии обречены существовать в состоянии почти постоянных конфликтов. Но война стала гораздо более техничной, чем раньше. Хотя трехчастная картина Паоло Уччелло «Битва при Сан-Романо» (галерея Уффици, Флоренция; Национальная галерея, Лондон; Лувр, Париж) была написана в начале XV в., она живо показывает сложность военных действий [ил. 23–25]. Художник увековечил сражение между армиями Флоренции и Сиены, произошедшее в 1432 г. Уччелло очень точно передал жестокий хаос войны. Кровавый ужас сражения почти лишил художника возможности использовать перспективу, чтобы хоть как-то упорядочить изображение. Но в зловещем хаосе битвы Уччелло решил показать два самых важных технологических достижения в военной сфере раннего Ренессанса. Обратите внимание на задние планы двух первых панелей («Атака Никколо Маурици да Толентино в битве при Сан-Романо» [Лондон, Национальная галерея]; «Никколо Маурици да Толентино повергает Бернардино делла Чарда в битве при Сан-Романо» [галерея Уффици, Флоренция]). На поле изображено множество вооруженных людей, которые стреляют из арбалетов (balestieri). Арбалет стал ключом ко всему. Наряду с большим луком он изменил саму природу вооруженного конфликта. Дальность, сила и точность стрельбы превосходили все существовавшие ранее виды оружия. Арбалеты и большие луки нельзя было и сравнить с луками и стрелами средних веков. Как показала битва при Азенкуре, при правильном использовании это орудие могло превратить сражение в настоящую бойню.