Безобразный Ренессанс. Секс, жестокость, разврат в век красоты

Орсини прекрасно понимал, что у многих семей есть родственники в монашеских орденах, и это обеспечивало плотнейшую связь между религиозным и светским. Речь шла не просто о случайном общении, разговорах на улице или болтовне после мессы. Важную роль в этом уравнении играл секс. И здесь нам в помощь «Декамерон» Боккаччо. Хотя монахи иногда играли роль неосведомленных посредников, гораздо чаще у Боккаччо они выступают как исключительно активные участники весьма смелых сексуальных забав.⁵⁶ В одной истории говорится об аббате из Тосканы, который страстно влюбился в жену благочестивого Ферондо, но сумел добиться от нее обещания удовлетворить его страсть только тогда, когда ее не любящий секса муж окажется в чистилище, где и осознает свою ошибку. Хитроумный монах напоил Ферондо зельем, что он показался мертвым. Затем он вытащил его тело из склепа, где его похоронили, и запер в подвале. Когда Ферондо проснулся, он поверил, что находится в чистилище. А аббат тем временем развлекался с его женой до полного своего удовлетворения.⁵⁷ В другой новелле говорится о монахе-бенедиктинце, которого застали с юной девушкой. Чтобы избежать жестокого наказания, он напомнил аббату, что и тот наслаждался любовными утехами с той же девушкой.⁵⁸

Естественно, все это вызывало ожесточенную критику. В начале XV в. во флорентийской литературе возникло сильное антиклерикальное течение. Основную критику вызывало обжорство и похотливость служителей церкви. Самыми суровыми критиками были Поджо Браччолини и Леонардо Бруни.⁵⁹

Однако связи между религиозным и светским мирами во времена Орсини не ограничивались одним лишь сексом. Ринальдо Орсини был не просто прелатом, но еще и бизнесменом. И вот в этом отношении его тайное присутствие в истории «Давида» становится довольно туманным.

Сколь бы твердым не был обет бедности, который давали монахи, монахини и священники, всем нужны были деньги. И каждый церковный институт имел широкий круг финансовых интересов. Картезианский монастырь в Галлюццо, неподалеку от Флоренции, владел «ткаческой фабрикой на виа Маджио, швейной мастерской на виа дель Гарбо, цирюльней в приходе Сан-Пьеро Гаттолино и жилым домом в районе Оньи Санти».⁶⁰ Некоторые религиозные организации в городе занимались прибыльным бизнесом в собственных стенах. Монахи Умилиати, к примеру, с конца XIII в. владели шерстопрядильной фабрикой у реки и работали на ней.⁶¹ В этом отношении монастыри проявляли особую активность. Жена Франческо Датини как-то написала мужу о прекрасных скатертях, которые она заказала в одном монастыре, и полотенцах, купленных в другом.⁶² Священники располагали огромными портфелями инвестиций. Благодаря пожертвованиям церкви и церковные институты владели большими участками земли, зданиями и целыми предприятиями, которые давали постоянный доход благодаря арендной плате и прибылям. Некоторые церкви получали колоссальные суммы. Хотя на материковой части Италии насчитывалось не менее 263 епархии (исключая Сицилию и Сардинию), трудно было найти епископа или хотя бы архиепископа Флоренции, в карманах которого не звенело бы чистое золото.⁶³

Все это делало церковные институты крупными игроками во флорентийской экономике и в то же время отправляло священников и прелатов в порочный мир светского честолюбия. Богатейшие семьи Флоренции стремились закрепить свою ценность и достоинство, отправляя своих членов в лоно Церкви и стремясь занять там самое высокое положение. В 1364 г. Франческо дель Бене через папского секретаря Франческо Бруни устроил так, чтобы церковь Санта-Мария сопра Порта досталась его сыну Бене. Позже Буонакорсо Питти вел долгую и изматывающую борьбу с Никколо да Уццано за то, чтобы заполучить больницу в Альтопсио для своего племянника.

Ринальдо Орсини не был исключением. Архиепископом Флоренции он стал в результате прошения, поданного Лоренцо де Медичи папе Сиксту IV в 1373 г. Хотя ненавидевший Медичи Сикст хотел назначить на вакантное место родственника Якопо Сальвиати, Франческо, Лоренцо твердо вознамерился поручить эту работу Орсини. Не то чтобы он считал, что Ринальдо как-то особо предан христианским добродетелям: гораздо важнее было то, что Орсини был его шурином. Сделав архиепископом брата жены, Лоренцо рассчитывал еще более укрепить свою власть и направить поток доходов Церкви в собственные закрома.

То, что Орсини получил место в результате хитроумных комбинаций Лоренцо де Медичи, придавало роли архиепископа во флорентийской жизни еще большее значение. При теснейших связях религиозной и светской сфер жизни Флоренции в эпоху Ренессанса было бы удивительно, если бы Церковь не была столь же тесно связана с политикой и бизнесом. Именно в силу семейных и экономических связей священников и мирян два мира неизбежно должны были пересечься. Но если мы привыкли видеть архиепископа Кентерберийского, занимающегося политическими и финансовыми делами, в эпоху Ренессанса подобные связи были более интенсивными и менее дружескими.