Безотказная эльфийская тактика

— Кто там, Лорена?

— Менестрель. Тот самый, что вас приглашал танцевать, — фрейлина многозначительно посмотрела на розы.

— Неужели? — Арастра выглянула в окно. — Да, ты права.

— Он с инструментом, Ваше Величество… — Лорена пристроилась у плеча своей госпожи, рассматривая одинокую фигуру под окном.

— Я вижу.

— Как романтично, — фрейлина завистливо вздохнула.

— Не планировала я колыбельную слушать, да, видно, придётся, — Арастра постаралась сделать равнодушный вид, хотя внимание менестреля ей льстило.

Почему-то вспомнился Владыка, который тоже умел красиво обставлять свой интерес.

Королева ещё раз выглянула в окно, а потом подумала: а почему бы и нет?

— Лорена, пододвинь мне стул.

— Ваше Величество, я, наверное, пойду, — фрейлина поставила стул к самому окну и оглянулась на дверь.

— Хорошо, только не забудь, с самого утра мы должны быть во дворце.

— Я всё помню.

Лорена ушла, а под окном раздались негромкие звуки музыки. Арастра с замиранием сердца ждала, когда менестрель запоёт. Ведь его голос и так не оставлял равнодушным, а теперь — в ночи, под окнами и специально для неё — это было очень волнительно.

Тем временем звуки музыки стали громче, и голос, полный очарования, зазвучал в предрассветной тишине:

Алмазный шлейф спустила ночь надменно,
Луны корону водрузив привычно.
Красуясь перед вечностью бессменно,
Она бросает взгляд свой, как обычно,
На сонный город. Власть её безмерна,
И нет соперниц в мире поэтичном —
Но замирает вдруг в смятенье нервном,
Увидев образ той, что так мистично
Сгубила мой покой и сердце верно
Пронзила страстью жаркой, фееричной.
Той, что красой сродни богине древней
Мои мечты заполнила цинично.
Владычицы теперь я не приемлю
Иной над существом моим язычным.
И только ей одной молюсь, и внемлю,
На взгляд надеясь, даже безразличный.
Посрамлена царица-ночь безмерно,
Глаза моей богини звёзд безличных
Прекрасней, и вполне закономерно
Ночь под ноги бросает всё величье,
Тебе, моя любовь, сжигая ревность,
Даруя власть над миром, самолично

.

Арастра даже дышать боялась, настолько её заворожил этот бархатный голос. Было в нём что-то волшебное. И если с вечера королеве просто понравилось исполнение, то сейчас она была готова полностью раствориться в этом пении.

Ещё несколько аккордов и музыка стихла. Арастра разочарованно вздохнула.

Менестрель послал воздушный поцелуй, поклонился и покинул место серенады.

Королева отошла от окна и хмыкнула. А она на что рассчитывала? Что мужчина до самого утра будет услаждать её слух? А, может, надеялась, что последует продолжение знакомства?

Арастра раздражённо стянула с плеч халат и небрежно бросила его на стул. Да, это была красивая сказка, а теперь пора возвращаться в реальность.

А ещё и нужно что-то с Владыкой решать…

Королева откинула одеяло, но тут со стороны окна послышался подозрительный шум. Арастра отругала себя за беспечность: ведь надо было сразу защиту поставить. А она расслабилась, замечталась…

Оглянувшись, королева увидела нереальную картину: в её окно влезал тот самый менестрель, держа в зубах красную розу.

— Госпожа, я в плену у вашей красоты и молю снисхождения к моим страданиям.

Королева даже сама не поняла, как оказалась в объятиях менестреля.

И вот уже она в постели и со страстью отвечает на поцелуи мужчины.

— Как я счастлив, жаль только, ночь так коротка, и место не вполне подходит для столь прекрасной госпожи. Вы достойны королевского ложа, — горячим шёпотом проговорил менестрель, между поцелуями.

— Вы полагаете? — в голове Арастры ещё не выветрился хмель, а потому она задумалась о рискованном эксперименте. Ведь и впрямь здесь очень неудобно, в любую минуту может кто-нибудь постучать в дверь и прервать их уединение. Да и удивить незапланированного любовника очень хотелось.

Королева решилась. Она крепко обхватила своего ночного поклонника руками, прикрыла глаза, отыскивая внутри себя тёмный источник. Раз божок умел перемещаться в пространстве, то и ей это доступно, нужно лишь хорошенько постараться. Уж силы-то у неё много, а это уже залог успеха.

Темнота обволокла коконом, тошнотворное головокружение, рывок — и вот королева уже плюхается на собственную постель во дворце, причём, придавливая своим телом мужчину.

Менестрель нисколько не стушевался. Он быстро огляделся и с усмешкой сказал:

— О, да!

Горячие губы тут же приступили к прерванному ранее занятию.