Безрассудная

Кэт дрожала всем телом, ее пальцы впились в его плечи. Халат упал на пол, и она, смутно осознавая, что стоит обнаженная, чувствовала только, как его руки сжимают ее ягодицы, а губы двигаются к низу живота.

Кэт едва держалась на ногах. Пламя страсти уже охватило ее…

Но внезапно Хантер выпрямился, поднял халат и набросил его ей на плечи.

— Мисс Адер, либо я лучший любовник, либо…

Тон и смысл этого «либо» заставили Кэт покраснеть от унижения. Даже великий Хантер Мак-Доналд не мог остановить ее руку.

Звук пощечины отозвался эхом. Хантер вскинул брови.

— Так как вы, кажется, натыкаетесь на достопочтенного Дейвида Тернберри и попадаете с ним в несчастные случаи при каждой удобной возможности, я считаю, дорогая моя, что этим вечером вы должны оставаться здесь. — И он вышел, оставив ее у камина в роскошном халате, который недавно так предательски соскользнул с ее плеч.

* * *

Все тело Хантера ныло, кровь кипела, и ему не оставалось ничего, как только уйти, бежать как можно скорее. Он был готов взорваться от ярости на себя и на Кэт.

Хантер шел по Виа-Венето и другим улицам, пока не оказался у Испанской лестницы. Он продолжал свой путь и на следующей площади увидел красивую старую церковь с надписью «Высокая Епископальная церковь Святого Филиппа».

Заинтересованный, Хантер задумался. Путешествующие по континенту толпы англичан и американцев принесли англиканскую церковь в самое сердце папской крепости. Когда он проходил мимо, из церкви выскочил озабоченный священник и чуть было не налетел на Хантера.

— Scusi, scusi![2]

— Все в порядке, отец.

Священник посмотрел на него и нахмурился:

— Англичанин?

— Да.

— И вы нуждаетесь в руководстве?

Хантер покачал головой:

— Боюсь, руководство — не то, в чем я нуждаюсь в данный момент.

Священник склонил голову набок.

— Вы сэр Хантер Мак-Доналд.

— Да. Откуда вы меня знаете?

— Я видел вашу фотографию в газете. Вы на пути в Египет, сэр?

— Да.

— Вы выглядите сильно обеспокоенным. Исповедь полезна для души, хотя мы и англикане.

— Не думаю, но благодарю за предложение.

Священник протянул руку:

— Отец Филбин. Если вы в чем-то нуждаетесь, пасторский дом — вон то старое здание. — Он указал рукой на соседний дом. — Если вы нуждаетесь просто в чашке доброго английского чая, приходите без колебаний.

— Благодарю вас, отец. — Хантер двинулся дальше. Он был уверен, что в его теперешнем мрачном настроении ни один священник не захочет его слушать. Его широкие шаги быстро покрывали расстояние. Наконец Хантер остановился у траттории, заказал выпивку и занял место у одного из столиков на тротуаре.

Это просто безумие, думал Хантер. И теперь, когда кровь остывала, на его губах играла лишь горькая улыбка. Откровенно говоря, ситуация с Кэт была такой, какую он сам заслужил, и, если он сейчас был безумен, то безумие это началось в тот момент, когда он впервые увидел ее, и росло с каждым днем, особенно с тех пор, когда он решил предоставить ей все возможности получить то, что она хочет…

А она хотела не его. Но Кэт была страстной, как обещали ее огненные волосы, и он мог завершить то, что начал, соблазнив ее, достигнув желаемого и выиграв игру, которую, сам не сознавая, он все-таки вел.

В результате он выглядел не лучше мальчишек-студентов, над которыми насмехался.

— Синьор?

Хантер поднял взгляд. Одна из блистательных ночных дам Рима. Скорее куртизанка, чем проститутка, ибо она была элегантно одета, и ее драгоценности выглядели настоящими. Молодая, но практичная, подумал он.

— Per piacere… Oh! Mi dispiace. Inglese?[3]

Хантер кивнул. Как легко улыбаться, думал он, покупать выпивку, общаться деликатно, но с вполне прозрачными намеками, имея дело с таким существом! Как легко утопить свою боль в алкоголе, шагнуть в темноту, где не столько видишь, сколько домысливаешь!

— Да, англичанин, синьорина.

Женщина надула губки с претензией на респектабельность.

— Я жду друга и подумала, что пока могу подсесть к вашему столику. — Ее глаза были влажными и темными, волосы — блестящими, губы — кроваво-красными. Она лучезарно улыбалась ему, решив, что он неплохая добыча, ведь у него наверняка есть деньги, к тому же он хорош собой.

На мгновение Хантер поддался ее чарам. Господи, если бы только он не чувствовал себя так дьявольски разочарованным!

Но что-то заставило его покачать головой.

— Я был бы счастлив угостить вас выпивкой, а столик ваш. Но боюсь, я должен идти.

Он поднялся и подал знак официанту, доставая из бумажника купюры.

— Вы действительно должны уходить? — взмолилась женщина.

Темнота не принесет ему ничего хорошего, подумал Хантер. Ничто не сможет успокоить его.

— Да, должен. — Он оставил деньги и двинулся назад.

В отеле было тихо, когда Хантер вошел в холл и понял, что уже очень поздно. Тем не менее он постучал в дверь Кэт, готовый извиниться.

Дверь распахнулась. Кэт была одета в самую скромную «девственную» ночную рубашку, какую только можно вообразить, а поверх еще и в хлопчатобумажный халат.

— Ну? — сказала она.

— Мы сядем в поезд около десяти утра.

— Мне это хорошо известно.