Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом

— Да, — сказал Джимми. — Уж не знаю почему, но мистер Макичерн опасался, что кто-то попытается похитить колье леди Джулии Башли, и потому выписал из Лондона этого Гейлера. Возможно, взял на себя чуть больше, чем допускает этикет, но никакого криминала это не составляет. Так что вы сделали с почтенным мистером Гейлером?

— Запер в угольном подвале, — скорбно поведал сыщик. Мысль о приближающемся объяснении с ищейкой в человеческом облике, столько от него натерпевшейся, не слишком его взбодрила.

— Заперли в угольном подвале? — повторил Джимми. — Ну-ну! Полагаю, ему там уютно. Вероятно, он занят слежкой за тараканами. Тем не менее вам, пожалуй, следует пойти и выпустить его оттуда. Если вы принесете извинения, не исключено, что… Решать-то, конечно, вам, я только высказал мнение. Если вам требуется чье-то поручительство за неграбительность мистера Макичерна, я за него ручаюсь. Он джентльмен на заслуженном отдыхе, и мы были знакомы в Нью-Йорке.

— Я даже не думал…

— Это, — сказал Джимми сочувственно, — если мне дозволено будет так выразиться, самый главный просчет, который вы, детективы, постоянно допускаете. Вы действительно никогда не думаете.

— Мне даже в голову не пришло…

Он вытащил из кармана ключ от наручников и повертел в пальцах. Макичерн испустил глухой рык. Этого оказалось достаточно.

— Если вас не затруднит, мистер Питт, — заискивающе сказал сыщик, сунул ключ в руку Джимми и сбежал. Джимми отпер наручники. Макичерн растер запястья.

— Остроумное приспособленьице, — сказал Джимми.

— Весьма вам обязан, — проворчал Макичерн, не поднимая головы.

— Не стоит благодарности. Был только рад. Уж эти мне косвенные улики! От них одни неприятности, не правда ли? Один мой знакомый в Нью-Йорке на пари забрался ночью в дом, и по сей день владелец дома убежден, что он профессиональный взломщик.

— Что-что? — быстро сказал мистер Макичерн.

— Зачем говорить «знакомый»? К чему между нами уклончивость и увертки? Вы совершенно правы. Звучит, конечно, много романтичнее, но в конце-то концов вам нужны голые факты. Очень хорошо. Я забрался к вам в дом в ту ночь на пари. Вот и вся кристальная истина.

Макичерн молча сверлил его взглядом, и Джимми продолжал:

— Вы собирались спросить, а почему со мной был Штырь Муллинс? Ну, Штырь часом раньше залез в квартиру ко мне, и я захватил его с собой в качестве, так сказать, гида, философа и друга.

— Штырь Муллинс сказал, что вы — громила из Англии.

— Боюсь, я ввел его в легкое заблуждение. Перед тем я был на премьере спектакля под названием «Любовь и взломщик» и сообщил Штырю кое-какие технические сведения, полученные от моего приятеля, который играл главную роль. Я, когда вошел, сказал вам, что поговорил с лордом Дривером. Так он сообщил мне, что познакомился в Лондоне с этим самым актером — его фамилия Миффлин, Артур Миффлин — как раз перед тем, как познакомился со мной. Он сейчас в Лондоне, репетирует, освежая спектакль, который они привезли из Америки. Вы понимаете всю важность этого факта? Ведь если вы сомневаетесь в моей истории, вам достаточно найти Миффлина… Я забыл, в каком театре они будут играть, но вам и секунды не потребуется, чтобы это выяснить… и он подтвердит. Вы удовлетворены?

Макичерн промолчал. Еще час назад он до конца отстаивал бы свою веру в преступную деятельность Джимми, однако события последних десяти минут его ошеломили. И вызвали реакцию почти в пользу Джимми.

— Вот что, мистер Макичерн, — сказал Джимми. — Не могли бы вы спокойно послушать меня минуту-другую. Ведь у нас нет ни малейшей причины вцепляться друг другу в глотку. Почему бы нам не стать друзьями? Давайте пожмем друг другу руки и покончим с этой войной. Полагаю, вы понимаете, почему я вас искал? — Макичерн промолчал. — Вы ведь знаете, что ваша дочь разорвала помолвку с лордом Дривером?

— Так он не ошибся! — сказал Макичерн почти про себя. — Это вы?

Джимми кивнул. Макичерн забарабанил пальцами по сукну и устремил на Джимми задумчивый взгляд.

— А Молли? — сказал он наконец. — Молли…

— Да, — ответил Джимми.

Макичерн продолжал барабанить.

— Нет-нет, никаких утаек, — сказал Джимми. — Она наотрез отказалась сделать хоть шаг без вашего согласия. Она сказала, что всю ее жизнь вы были товарищами и она всегда все сделает по-вашему.

— Она так сказала? — переспросил мистер Макичерн, оживившись.

— Мне кажется, вам тоже следует сделать по ее. Я не такая уж находка, но она выбрала меня.

Макичерн смотрел прямо перед собой. В глазах у него было выражение, которого Джимми никогда в них прежде не замечал: испуганное, затравленное.