Безрассудная (ЛП)

Голова высоко поднята. Спина прямая. Глаза ясные.

Не успеваю я задуматься, достаточно ли по-королевски выгляжу, как оказываюсь под громоздкой лестницей, ведущей в западную башню. Это крыло замка отведено под лазарет, иначе называемый изолятором.

Ступени скрипят под ногами, сопротивляясь моему весу. Подъем по многочисленным извилистым этажам быстро выматывает меня.

Черт, неужели я действительно настолько не в форме?

Полагаю, отсутствие выносливости не должно шокировать после столь долгого заточения в кабинете. Но к тому времени, как я добираюсь до потертой двери на вершине лестницы, я уже порядком запыхался.

Мой кулак поднимается, готовясь ударить костяшками по дереву.

Но я колеблюсь.

Не зря же я до сих пор не навестил королеву. Она — моя мать только по названию, и, полагаю, часть меня всегда презирала ее за то, что она не была той женщиной, которая умерла, рожая меня. За то, что она не была той женщиной, которую я так отчаянно хотел бы встретить.

Но отец очень любил ее, а она его. Именно поэтому она так больна — в первую очередь от горя. По крайней мере, у нас есть две общие черты.

Пока я не найду в себе мужество встретиться с могилой отца, я буду сидеть у смертного одра его жены.

Я стучусь. Дверь распахивается.

Меня встречают шокированные взгляды нескольких врачей. Они не утруждают себя расспросами, почему я здесь. В этой башне всего один пациент.

В считанные секунды меня проводят через всю комнату, мимо покрытых пылью кроватей.

Здесь уже много лет никого не было.

Даже когда мы с Каем крушили друг друга на ринге для спарринга, травмы были наспех залечены Илаем в наших спальнях. Потому что это крыло замка предназначено для тех, чьи раны гораздо глубже, чем доступно Целителю.

Мой взгляд останавливается на детской кроватке, стоящей в углу; постельное белье на ней аккуратно сложено. Я отстраненно задаюсь вопросом, видел ли Кай эту кровать без тела Авы.

— Китт!

Оторвав взгляд от кровати, я обнаруживаю, что карие глаза теплятся при виде меня. — Джекс, — говорю я, заставляя себя улыбнуться. — Не знал, что ты здесь, наверху.

Улыбка, которую он дарит в ответ, намного ярче моей, контрастируя с его темной кожей. — Я не думал, что увижу тебя здесь. Или вообще где-нибудь.

Я наблюдаю, как печаль отражается на его лице, и отчаянно пытаюсь ее искоренить. — Прости, Джей. Я был намного более занят, чем обычно.

Он кивает, переставляя свои упругие конечности. — Да, конечно. — Затем он бросает взгляд на занятую кровать позади себя. — Она спрашивала о тебе.

Я прочищаю горло. — Ты часто сюда приходишь?

Он смущенно кивает. — Почти каждый день. Я… я в долгу перед ней. Это она приютила меня после того, как мои родители…

Я киваю, когда он замолкает, не желая, чтобы он напоминал мне о кораблекрушении его родителей на Мелководье. Я вдруг снова прочищаю горло, чувствуя себя немного неловко. Между нами что-то изменилось, и это странно выводит меня из равновесия.

Полагаю, это моя вина. Я единственный из нас, кто изменился. Единственный, кто теперь король.

— Что ж, — медленно произносит Джекс, — пожалуй, я оставлю тебя.

Моя рука нащупывает его плечо, когда он начинает отходить. — Чума, ты что, с тех пор как я тебя в последний раз видел, каждый день на дюйм вырастаешь?

От шутливого тона моего голоса, от взгляда на принца, с которым он вырос, на его лице появляется улыбка. — Очень скоро я буду смотреть на тебя сверху вниз, Китти.

— Надеюсь, что нет, — говорю я с укором. — Потому что тогда я не смогу сделать это. — Я тянусь вперед и обхватываю его за шею, а затем свободной рукой ерошу его короткие волосы.

Он смеется в той мальчишеской манере, которой мне так не хватало. Беззаботно и искренне. Выпутавшись наконец из моих объятий, он стоит передо мной, сияя. У меня в груди все сжимается от напоминания о том, как все было раньше.

Но, возможно, еще есть надежда на счастье в будущем.

Быстро взъерошив мои волосы, Джекс делает несколько длинных шагов и со смехом выскальзывает из комнаты. Тряхнув головой и пригладив светлые пряди, я обращаю внимание на женщину, которая уже наблюдает за мной.

Ее некогда гладкие черные волосы выглядят тусклыми, рассыпавшись по белой подушке. Когда я подхожу к краю ее кровати, она пытается слабо улыбнуться. — Привет, Китт.

Голос, срывающийся с ее потрескавшихся губ, не более чем хрип. Серые глаза блуждают по мне, так похожие на глаза Кая. Она прочищает горло и, набравшись сил, говорит: — Я слышала, что в последнее время у тебя не очень хорошо идут дела.

Моя улыбка печальна. — Я могу сказать то же самое о тебе.

Когда я сажусь на жесткий стул рядом с ней, она тянется к моей руке и сжимает ее гораздо крепче, чем я предполагал. — Значит, это просто глупые слухи, да?

Она улыбается, и я улыбаюсь в ответ. — Да, просто слухи.

Внезапно став серьезной, она тихо говорит: — Я не думала, что ты придешь ко мне.

Я поджимаю губы и слегка киваю. — Если честно, я тоже не думал, что приду.