Безрассудная (ЛП)

И это пугает. Страшно осознавать все ужасные поступки, которые она совершила, и все равно хотеть ее всю, несмотря ни на что.

Не знаю только, может ли она сказать то же самое обо мне.

В конце концов, я убил ее отца. Она защищалась от человека, которого я ненавидел, а я убил человека, которого она любила. А теперь я приковал ее к гибели. Она и есть та миссия, которой я страшусь.

Она шевелится, и я замираю. Когда она поворачивается ко мне лицом, ее голубой глаз приоткрывается, моргая в утреннем свете. — Ты меня не разбудил, — ворчит она, недоумевая.

— Я больше не утруждаю себя попытками.

Она сонно смеется. — Я бы подумала, что ты уже перебросил меня через лошадь.

Я поднимаю руку, которую она сейчас не сжимает, и щелкаю ее по кончику носа. — Путешествовать весело только тогда, когда ты постоянно пытаешься сбежать.

Я опускаю руку и вижу, как на меня смотрят широко раскрытые глаза.

Черт.

И снова я не задумывался о том, что делаю, пока дело не было сделано.

Я не щелкал ее по носу с того самого последнего Испытания, когда все полетело к чертям. Того последнего Испытания, которое я спешил закончить, чтобы найти ее на другом конце.

Я не щелкал ее по носу с тех пор, как был достаточно глуп, чтобы испытывать к ней чувства. И все же я здесь, следую той же судьбе. Попадаю в те же самые ситуации. Ту же самую Пэйдин.

Она прочищает горло, внезапно выглядя очень бодрой. — Хочешь, чтобы я и дальше пыталась сбежать?

— Это довольно забавно, — говорю я непринужденно, хотя чувствую себя совсем не так.

— Приятно слышать. Потому что я и не собиралась останавливаться.

Одним быстрым движением она хватает зазубренный камень с подстилки и приставляет его к моей шее, наклоняясь надо мной. — Это может причинить достаточно вреда, чтобы я смогла сбежать, ты так не думаешь?

Моя улыбка сменяется гримасой, когда ее вторая рука прижимается к моему бедру, чтобы еще больше подпереть себя. — Только если ты сможешь пройти через это, — выдыхаю я.

Ее брови сходятся вместе с чем-то обманчиво похожим на беспокойство. — Что случилось? Что это за выражение лица?

— Может быть, — выдыхаю я, — это как-то связано с камнем, который впивается мне в горло.

— О, пожалуйста, я почти не давлю…

Она снова опирается своим весом о мое бедро, и я вздрагиваю достаточно, чтобы она уловила движение. Ее глаза скользят по моей рубашке и расширяются от увиденного. — Почему у тебя идет кровь? — Она снова поднимает голову и смотрит на меня. — И почему ты не сказал мне, что у тебя идет кровь?

— Это всего лишь царапина, Грей…

— Царапина? — задыхается она, роняя камень. — У тебя кровь течет через рубашку. Я бы не назвала это царапиной.

— Ты беспокоишься обо мне? — Она отворачивается, закатывая глаза. — Ты выглядишь обеспокоенной.

— Да, — просто отвечает она, встречая мой самодовольный взгляд. — Я беспокоюсь, что ты станешь мертвым грузом. И учитывая, что мы прикованы друг к другу, я бы не хотела тащить твое тело обратно в Дор.

— Как предусмотрительно.

Ее взгляд уже вернулся к моей испачканной рубашке. — Я не закалывала тебя, так кто же, черт возьми, это сделал?

— Конюх. У него было небольшое лезвие между костяшками пальцев. Рана была неглубокой, но прошлой ночью она, видимо, снова открылась.

Пэйдин качает головой, разочарованно глядя на меня. — Что, черт возьми, с тобой не так? Серьезно. — Она наполовину смеется. — Я бы хотела знать. Это могло привести к заражению. Почему ты мне не сказал?

— Потому что бывало и хуже, Грей.

Ее взгляд смягчается. — Это не значит, что ты должен продолжать страдать только потому, что знаешь, что можешь.

Я изучаю ее лицо, то, как она сосредоточенно кусает внутреннюю сторону щеки или быстро моргает от разочарования. Когда ее пальцы обхватывают подол моей рубашки, я чувствую, как сердце замирает в груди. — Мне нужно ее поднять, — мягко говорит она, отодвигая ткань, чтобы обнажить мой живот.

Я сглатываю. — Ты всегда пытаешься раздеть меня, не так ли, дорогая?

— Нет, но я всегда спасаю твою задницу, Принц. — Она щурится на рану, пытаясь разглядеть ее сквозь кровь. — Да, она не выглядит слишком глубокой.

— Он просто задел меня, — говорю я небрежно. — Я же говорил, что она неглубокая.

Она смотрит на меня. — Это не значит, что не будет заражения. — Она нащупывает свой рюкзак и копается в нем, пока не вытаскивает отвратительно желтую юбку. Зубами она отрывает полоску ткани из-под пояса и осторожно смачивает ее водой из одной из наших немногочисленных фляг. — У нас нет ни мази, ни нужных растений, чтобы ее приготовить, так что придется промывать ее.

Я внимательно наблюдаю за тем, как она очищает рану от крови. Наблюдаю, как учащается ее дыхание и слегка дрожат руки. Она отворачивается, становясь бледнее с каждой секундой. Ее пальцы лежат на ткани, сторонясь крови, которую она вытирает.

— Внезапно стала брезгливой, Грей? — тихо спрашиваю я, изучая ее пепельное лицо.

Ее голос слегка дрожит. — Что-то вроде того.

Что-то очень не так. И я уверен, что она не хочет об этом говорить. Поэтому я медленно поднимаю руку и кладу ладонь на ее запястье. — Позволь мне.