Безрассудный (ЛП)

Кира подняла вверх руки, пытаясь защитить нас от надвигающегося шторма.

— Денни…

Больше слов у нее не было, да и что еще можно сказать, чтобы все это показалось более невинным. То, что мы сделали, уже не скрыть. Лгать нет смысла.

Пылающий взгляд Денни был обращен ко мне.

— Какого черта тут происходит?

Почти чувствуя облегчение от того, что игры закончились, я рассказал Денни правду. Ну, самую упрощенную ее версию.

— Я поцеловал ее. Попрощался… Я уезжаю.

Краем глаза я видел, как Кира схватилась за живот. Либо ей было больно из-за того кошмара, в котором мы сейчас оказались, либо из-за сообщения о моем отъезде. И хотя беспокоиться об этом сейчас было очень неправильно, но все же я надеялся, что причина — я.

Взгляд Денни загорелся ненавистью, и вся ее мощь была направлена на меня. Хорошо, пусть ненавидит меня и только меня. Это все моя вина.

— Значит, поцеловал? Может, еще и трахнул?

В голове закрутились детские воспоминания. Тогда все было гораздо проще, хотя иногда казалось совсем наоборот. Я вспомнил, как по губе Денни текла кровь, когда он осел на пол, приходя в себя, и как отец вылетел из комнаты, будто опасаясь того, что мог сделать Денни. И я, сидевший на полу рядом с Денни, пораженный и восхищенный тем, что кто-то мог сделать для меня что-то подобное. Денни заслуживал знать правду.

— Да, — я поморщился, еще глубже вонзая нож. Урон нанесен. Мы больше не друзья.

Денни шокировано разинул рот. Наверное, он надеялся, что ошибся. Вообще-то, я тоже на это надеялся.

— Когда?

— В первый раз — ночью, когда вы расстались.

Я знал, к какому выводу он придет, услышав это, но что есть — то есть. И Денни мигом ухватился за мой намек.

— В первый раз? И сколько же их было всего?

— Только два…

Кира посмотрела на меня, и в глубине ее взгляда я видел немой вопрос. Конечно, мы были вместе куда больше раз. Так зачем я сказал то, что сказал? Да потому что он спросил, сколько раз мы трахались. А как только мы сказали, что любим друг друга, мы перестали просто трахаться. Я вообще не хотел больше трахаться. Уголки губ Киры приподнялись в легкой улыбке, и я знал, что она все поняла правильно.

Снова взглянув на Денни, я рассказал ему о том, что чувствовал.

— Но я хотел ее… постоянно.

Теперь не было смысла сдерживаться. Он должен знать обо всем, что я чувствую к ней и что она для меня значит.

Щеки Денни покраснели, прямо как у моего отца, когда он по-настоящему злился. Я знал, что он собирался сделать еще до того, как он пошевелился. Замахнувшись, он повернулся и вложил всю силу в удар, врезавшийся в мою челюсть. Денни был силен, так что меня отшатнуло назад. Челюсть саднила, сердце забилось сильнее, и я ощутил вкус крови во рту. Ладно, это я заслужил.

Когда зрение сфокусировалось, я выпрямился и повернулся к Денни. Когда я говорил, то чувствовал растекающееся по щеке тепло.

— Денни, я не буду с тобой драться. Мне очень жаль, но мы не хотели тебя ранить. Мы боролись… Мы держались изо всех сил, старались сопротивляться притяжению друг к другу.

Я ненавидел слова, которые произносил. Ненавидел выражение лица Денни. Я не хотел, чтобы все так вышло.

Денни сжал кулаки.

— Ты старался? Старался не трахать ее? — взвыл он и снова ударил, на этот раз по другой щеке. В ушах зазвенело, но я все еще слышал, как он кричал: — Я отдал ради нее все!

Он бил снова и снова, и я позволял ему это. Не делал ничего, чтобы блокировать удары, защитить свое тело. После каждого удара я подставлял его злости новую цель. Я заслужил все это, заслужил всю мощь его ярости. И если Денни оторвется на мне, то оставит Киру в покое. Лучше я, чем она.

— Ты обещал, что пальцем ее не тронешь!

Он прав, я обещал. И нарушил это обещание как многие другие. Я хотел ее и получил. Я был хреновым другом для него, для всех. И самое печальное здесь то, что все это было зря. Она все равно выбрала его.

— Прости, Денни, — прошептал я, но очень сомневаюсь, что он меня слышал. Да и какие тут вообще могут быть извинения? Это лишь маленький пластырь на зияющей ране. Бесполезно.

Я чувствовал, как силы покидают меня, зрение затуманивается. Не знаю, сколько еще я смогу выдерживать напор Денни. Но разве это имеет значение? Хоть что-нибудь вообще имеет значение? Я потерял все, о чем мечтал. Я ощутил вкус любви, и ее у меня отобрали. Зачем продолжать эту пустую бессмысленную жизнь… Если мне суждено быть одному, так почему бы не закончить все здесь и сейчас. Я упал на колени, и Денни закричал:

— Я верил тебе!

Его колено сошлось с моим подбородком, опрокидывая меня на спину.

Вокруг потемнело, и на мгновение я думал, что отключился. Но потерять сознание я не мог, потому что чувствовал боль во всем теле — голова, грудь… сердце. Саднило буквально все. Просто убейте меня и покончим с этим.

Удары тяжелых ботинок Денни пришлись на торс. Я не защищался, пусть бьет. Каждый удар волной проходил по всему телу, но это к лучшему. Я это заслужил, я заслуживал худшего.