Безродный

Ладно, с ритуалом, орденом и «ворожбой» вроде бы разобрались. Первый «отшиб мне память», так что, для местных я пока не более чем пришлый дурачок. Ордена лучше избегать всеми возможными способами. «Дружба» с подобными фанатиками ничем хорошим, как правило, не заканчивается, вражда — тем более. Магией на глазах у людей лучше не заниматься. Осталось узнать про чуму.

— Так, а что за хворь, то тут у вас ходит? — поинтересовался я, отхлебывая чуть солоноватое пиво.

— Пепельная чума, — ответил Одор, поднося ложку ко рту, — Тут Беррен тебе больше расскажет. Я в городе почти не бываю, да и вообще — выбираюсь редко.

— Страшная штука, — кивнул капитан стражи, — Я сам не видел, но слухи о ней собирал. Говорят, чумные сначала кашляют кровью, а потом кожа у них начинает покрываться серыми пятнами. Глаза становятся красными, а изо рта начинает капать пена. Будто у бешенной собаки. И словно бешеные собаки они начинают кидаться на всех вокруг.

Ну, класс. Просто отлично. Ненависти к магам, бандитов, трупоедов, инквизиции и войны создателям было мало. Они решили сюда добавить ещё и локальный зомбиапокалипсис. Впрочем, чего я удивляюсь? Зная мой уровень везения, чего-то подобного и следовало ожидать. Хорошо, хоть не в самый эпицентр всего этого трындеца зашвырнули, а дали возможность малость освоиться. Ладно. С обстановкой разобрались. Осталась последняя вещь, которую стоит узнать.

— Ещё одно, — сказал я, пытаясь вспомнить имя с записки. Эх, всё-таки зря её выкинул. Надо было попробовать положить кужда-нибудь. Ну да сейчас-то уже всяко поздно, — Вы не знаете человека по имени Роланд Алерейский.

— А чего ты от него хочешь? — нахмурился капитан. Кажется ему это имя о чем-то сказало. А может, просто пытается придать себе важный вид.

— У меня к нему дело.

— Ты же говорил, что потерял память, — хитро прищурился Одор, — Или всё-таки пиздел?

— Это единственное, что от той самой памяти осталось, — покачал головой я, — И то, благодаря записке, которую нашел после того, как очнулся.

— А как он выглядит то, хоть, — поинтересовался Беррен, — Имя такое мы слышим впервые, но может узнаем его в лицо.

— Говорю же. Я потерял память. Так что ни лица, ни рода, ни звания не знаю. Только имя.

— Тогда увы, — пожал плечами капитан, — Мы ничем не можем тебе помочь. Быть может, староста Деммерворта и сталкивался с таким, но путь в город сейчас закрыт.

— Ладно. Лясы поточили, теперь давайте делом займемся, — подвел итог беседы староста, грохнув металлическим дном кружки о столешницу, — Значит так, парень…

— Генри, — подсказал я.

— Значит так, Генри. Мы тебя спасли…

Да ладно. Да ла-а-адно… Готов поспорить на один из передних зубов, что знаю, как у нас дальше пойдет разговор. Это настолько очевидно… Хотя нет. Это просто наглым образом сперто из другой старой игрушки.

— И в благородство играть не будете, — продолжил за него я, — Выполню для вас пару заданий и мы в расчете. Заодно посмотрим, как у меня башка после амнезии прояснится.

В комнате повисло напряженное молчание. Тишину нарушал лишь приглушенный стук топора, да лай пса, доносившийся с улицы.

— Слушай, Беррен, — староста снова нехорошо сощурился, а рука капитана стражи сама собой легла на рукоять меча, — А может все-таки ритуал прошел удачно? Просто парень косит под дурачка?

— Вряд-ли, — покачал головой стражник, — Он бы тогда не бегал от трупоеда и не орал, как полоумный. Если, конечно, легенды не врут.

— Ладно, — кивнул староста, откидываясь на спину кресла, — Будем считать, что схватывает на лету. Правда ещё и незнакомыми словесами ругается, — он скользнул по мне взглядом, — Как ты там сказал? Мне-мо-зия?

— Амнезия, — поправил его я, отставляя опустевшую кружку в сторону, — Потеря памяти, если по-простому.

— Во как, — хмыкнул Беррен, — Видать, до ритуала, ты был из этих. Из ученых мужей. Впрочем, где, как не в книгах и свитках ты мог этой дурости набраться.

— Ключевое слово: «был», — подметил староста, — Ладно, это все замечательно, но мне ещё донесение в Деммерворт отправить нужно. Беррен, будь так добр, отведи его в казарму, посмотри, насколько хорошо он управляется с копьём или дубинкой, и объясни, что конкретно мы от него хотим. А потом, — Одор почесал подбородок, — Загляни ко мне. Нужно будет обсудить кое-какое дельце.

— Добро, — кивнул капитан, встал и направился к лестнице. Я ещё раз тоскливо глянул на полупустую тарелку, с очень вкусной похлебкой, на старосту, весь вид которого говорил о том, что далее лицезреть меня он не хочет, вздохнул и пошел вслед за стражником.

Путь вниз, как ни странно, занял ещё больше времени, чем у Беррена ушло на подъем. Капитан держался за перила обеими руками, пытаясь сохранять равновесие. Помощь предложить я снова не рискнул. В конце-концов, если ему будет реально надо — сам попросит.

После дело пошло бодрее. Немного постояв у подножия лестницы, мы пересекли общинный зал и снова оказались на улице. Солнце уже стояло в зените. По дороге между домами прогуливалось несколько мужиков. Крестьянка с полным ведром воды куда-то спешила. С псом во дворе играли двое детей.