Безумен род людской

— Тебе хватит времени выучить Титанию, прежде чем мы поставим свадебную пьесу, — утешал его Джон Хемингс. — Главное — выучи роль Эм.

— Кто-нибудь знает, как там Исайя? — спросил я.

— Кашляет кровью и отплевывается, как я слышал, — со злорадством ответил Уилл Кемп. — Возможно, он умрёт, и его похоронят до Двенадцатой ночи!

— Так что приходи сюда на Двенадцатую ночь, — сказал мне брат. Он посмотрел в эркерное окно, хотя на улице стоял такой сумрак, что почти ничего не разглядишь. — Лучше отправиться по домам, пока снег не усилился. Наслаждайтесь рождественскими днями, господа. Наслаждайтесь рождественской порой.

Я отправился домой один.

Глава седьмая

Вильгельм-завоеватель увидел изображение принцессы на щите маркиза Любекского, прибывшего в Англию на турнир. Король влюбился в девушку, чей портрет был нарисован на щите, и, узнав, что это принцесса Марианна Шведская, которую удерживал в заложниках датский король Цвено, пересёк Северное море, чтобы ухаживать за ней.

При этом принцесса Марианна была влюблена в маркиза Любекского и не заинтересована в короле Англии, так что она отвергает его сватовство, но не дружбу. Однако принцесса Бланш, дочь короля Дании Цвено, влюбляется в завоевателя. К несчастью для неё, завоеватель не отвечает ей взаимностью, так что принцесса Марианна и принцесса Бланш придумывают план. Принцесса Бланш переодевается принцессой Марианной, и маскировка обманывает Вильгельма Завоевателя, он сбегает с принцессой Бланш, думая, что это принцесса Марианна.

— Господи Иисусе, — сказал Алан Раст на первой репетиции, — кто написал это дерьмо?

— Не я, — проворчал мой брат.

— Чёрт возьми, где вы это нашли? В канализации? Протараторьте текст побыстрее. Не оставляйте публике времени на размышления.

Вильгельм Завоеватель обнаруживает подлог, но, к счастью, осознает, что на самом деле любит принцессу Бланш, и женится на ней, в то время как принцесса Марианна выходит замуж за маркиза Любекского. Тем временем в Манчестере, Эм, прекрасная дочь скромного мельника, принимает ухаживания трёх мужчин, двое из которых ей не нравятся, и поэтому притворяется слепой, чтобы отпугнуть первого, и глухой, чтобы вызвать неприязнь второго, но в итоге, мужчина, за которого она хотела выйти замуж, оказывается неверным, поклявшимся в вечной любви другой девушке, и Эм выходит за лорда Валингфорда, считающего её слепой, а в ней пробудились чувства к нему. Также выясняется, что отец Эм — на самом деле сэр Томас Годдард, рыцарь, изгнанный из страны Вильгельмом Завоевателем, но вместо бегства из страны он спрятался под личиной мельника в Манчестере. Таким образом, Эм имеет знатное происхождение и может стать подходящей женой для лорда Валингфорда. Вильгельм Завоеватель в исполнении моего брата признаёт несправедливость изгнания сэра Томаса и возвращает ему надлежащее положение, на чём спектакль заканчивается.

— И что сказала Эм милому Валингфорду? — спросил Вильгельм Завоеватель.

Саймон Уиллоби присел в глубоком реверансе.

— Эм отдыхает к удовольствию вашего высочества! — сказал он и замолчал, но пауза затянулась, и со своего наблюдательного пункта наверху я заметил широко раскрывшиеся в панике глаза, потому что  слова вылетели у него из головы.

— И стала б... — прошипел я.

— И стала б я женой ему в награду, — пропищал Уиллоби слишком быстро.

— Тогда, лорд Валингфорд, — высокопарно произнёс мой брат, и я услышал облегчение в его голосе, ведь Саймон забыл не так много своих реплик и пьеса наконец заканчивалась, — прими прекрасную Эм. Возьми её и сделай законною женой.

— Идите же готовиться, чтобы мы увидели торжественную свадьбу.

Уходят. Гремят барабаны и трубы. Аплодисменты.

Вялые аплодисменты. Аплодисменты, в которых едва теплилась жизнь, пока леди Анна, жена лорда-камергера, не встала и не воскликнула:

— Отлично сыграно!

После чего все гости, желая быть любезными с её милостью, изобразили энтузиазм, а актёры выстроились вдоль сцены и поклонились залу. Глубоко поклонившись, хотя и быстро, актёры с предельной скоростью, стараясь, чтобы это не выглядело постыдным бегством, вернулись в гримёрку.

— Господи Иисусе, — произнёс Фил, — это провал.