Безумие

Кровь лилась рекой из царапин на теле охотника, куда добрались когти стремительного маяраки. Титрианец тоже не оставался в долгу, успев зацепить острием клинка уязвимое место на шее и стыке бедра уродливой твари. Ни один не уступал другому в скорости и силе, казалось битва будет длиться вечность. Лишь когда из недр пещеры раздался болезненный и отчаянный стон, заставивший ящероподобную тварь обернутся и застыть на долю секунды. Чего нерастерявшемуся охотнику хватило для нанесения, как он думал смертельного удара в область шеи. Благо, нервно дернувшийся мощный хвост маяраки оттолкнул титрианца, заставив того отлететь на расстояния шага и шлепнутся наземь.

Ожидая удара когтистой руки прямо в сердце, охотник не мало удивился, когда не воспользовавшись случаем, маяраки двинулся в сторону от него. Он словно забыл о присутствии титрианца на своей территории. На ватных ногах отойдя в сторону своего первобытного жилища.

Оторопелый охотник наблюдал за тем, как тварь наклоняется и берет какой-то кожаный сверток у входа в пещеру, который бросил перед самой схваткой, и не обращая внимание на то, что по его телу стекают ручейки крови, исчез в провале пещеры.

Титрианцу стало любопытно, что стало причиной такого поведения твари, никогда не славившейся тем, что оставляли в живых противника и сбегали с поля боя. Последовав за исчезнувшим, он удивлялся, как можно хоть что-то разглядеть в этой непроглядной тьме но все же шел вперед.

Пробираясь на ощупь все глубже и дальше он и представить себе не мог той картины что предстанет перед его взглядом. Наконец натолкнувшись на тупик, он подумал, что свернул не туда и упустил из виду противника как под пальцами нащупал края стены. Придвинувшись ближе и ощупав своеобразный уступ, он понял, что это какой- то хитроумный лаз. Обойдя одну стену потом следующую вышел на конец в освещенное слабым синеватым светом свод пещеры.

Здесь чувствовалась первобытная сила планеты. Очевидным было то, что маяраки пользовались лишь тем что может одарить их мать замля, не хватаясь за новшества предложенные им титрианцами. Правда назвать это жилище диким и первобытным язык не поворачивался.