Безумие

Решил идти вдоль вагонов, по воздуху. Так быстрее будет. Вышел. Смотрю — две тарелки разворачиваются. Моей нет. А чего им без меня суетиться?

Захожу в следующий вагон. Из тамбура кричу:

— Тарелочники от «Один+» есть?

Нет.

В следующем — нет.

В третьем — есть.

Сидят грустные. Пол вагона коробками их заставлено. Да еще «пехотные» ящики.

— Здорово, мужики, я — Крестовников.

Они обрадовались.

— А мы думали — чего нам тут делать-то? Тебя нет, работы нет, водку всю в Моздоке выпили.

— Ну, вот он я. Работа будет. Только не сегодня. И водка будет. Сегодня.

Они заметно оживились.

— Только вы в этом клоповнике жить не будете.

— А где же?

— В кемпинге. Вы пока железо это на улицу выгружайте. Я за вами вернусь.

Выхожу на воздух. Муха даже не заходил. Он издали все понял. Стоит, курит. Балдеет.

— Пойдем транспорт подгоним.

Возвращаемся в расположение, срезаем унитазы.

— Палыч, дай БТР.

— Бери.

Как легко у нас все стало! Он даже не спросил зачем.

Подъезжаем к поезду. Жаль, не я за рулем, нельзя. А то вообще отпад был бы! Но и так ничего — эффектно получилось. Пижон я все-таки. Иногда.

Представьте себе картину. У тусовки как раз миновал первый приступ жажды труда. Большинство вышло покурить. К поезду подъезжает БТР. Уже страшно — из них многие-то первый раз на войне. За рулем — десантник. На броне — два мужика. На военных не похожи. Но и на штатских тоже. Штык-ножи. У одного — интересное сочетание армейского камуфлированного бушлата и длинных волос (в Ханкале Муха расслабился). В общем — бандформирование. Причем не чеченское, а… во! Махновское!

В БТР грузятся ящики — имущество канала «Один+», на броню садятся тарелочники под конвоем двух махновцев. Что подумали зрители? Имущество похищено, сотрудники в заложниках?

Въезжаем в расположение. Выгружаемся.

— Палыч, у нас пополнение. У тебя еще две палатки найдутся? Одна для живой силы, другая для телебронетехники?

Я, конечно, обнаглел. Думал, сейчас Палыч ворчать начнет, аргумент приготовил — сами, мол, говорили, что с нами веселее.

Палыч равнодушно забычковал «Донтабак», сплюнул желтой слюной.

— У меня нет. Щас бойцов к соседям зашлю.

Знаете, чем война отличается от учений? Или, скажем, от гарнизона? Тем, что тут страшно, а там нет? Отчасти да. Но ведь на войне НЕ ВСЕГДА страшно, а на учениях ЧАСТО страшно. А в гарнизоне — СТРАШНО СКУЧНО.

На мой взгляд (дилетантский, конечно), у войны есть маленькое преимущество. На войне больше свободы. Потому что меньше проверок. Проверять некогда — война. И некому — проверяющие любят тыл. И война сама учит — ответственности, дисциплине (настоящей, а не показной), бдительности.

На войне младшие часто обращаются к старшим на «ты». И это никому не мешает воевать.

На войне старшие закрывают глаза на мелкие шалости младших. И это тоже никому не мешает воевать.

На войне солдат может ходить в кроссовках и свитере. Потому что в кроссовках удобнее, а в свитере теплее.

На войне ни от кого не требуют начищенных пуговиц. Потому что это не имеет к войне никакого отношения.

И так далее.

Впрочем, меня могут опровергнуть и привести примеры. Но это будут примеры идиотизма. Которого на войне тоже много. Но гораздо меньше, чем на учениях и, тем более, в гарнизонах.

Это я все к тому говорю, чтобы начать рассказывать, как мы провели первый вечер в Ханкале. А провели мы его классно.

Был накрыт стол. Его сконструировали из различных пустых ящиков военного назначения. Из них же сделали скамьи.

Стол ломился от закусок. Закуски были следующего происхождения:

казенные — тушенка, сгущенка, наиболее вкусные элементы сухпайков;

коммерческие (в Ханкале уже работала палатка военторга) — колбаса «Краковская», плавленые сырки, карамельки, печенье «Лютики», тонизирующий напиток «Байкал»;

частные (запасы тарелочников, привезенные из Москвы) — сырокопченая колбаса, консервы, шоколад;

благотворительные (пожертвования жителей Шали и других населенных пунктов, через которые проходило войско Кравцова и Палыча) — консервированные огурцы, помидоры, опять же тушенка, колбаса различная.

Водка «Исток» — количество большое.

Откуда водка? Схему работы бутлегеров на войне раскрывать не буду в интересах журналистов будущих поколений. Если в зоне боевых действий вам нужна водка — она сама вас найдет. Исключение составляют лишь территории, на которых действуют законы Шариата. Да и то — ерунда это все.

Наши тарелочники были потрясены. Еще никогда их командировки не начинались так сказочно. А они люди бывалые, поверьте.

Выпили за встречу, потом — за победу, потом — молча, стоя и не чокаясь. Потом просто выпивали.

Приходили гости из дружественных подразделений.

Потом мы ходили в гости к дружественным подразделениям.

И заметьте — никаких безобразий. Криков, стрельбы в воздух. Тем более не в воздух.