Безумие

Правда, не понимаю, чего она вообще хотела, чтобы её видели со мной на публике? После того, как страсти по поводу Адама утихли, и стало ясно, что он никогда не обратит на меня внимания, я переключилась в режим отпетого институтского гика. Ходила в кампус в штанах для йоги двухдневной стирки, мешковатых футболках и шлёпанцах, одетых на носок, а мои растрепанные волосы были собраны в небрежный хвостик. В половине случаев я даже не заморачивалась, чтобы надеть линзы и взамен появлялась в своих прямоугольных черных очках. Ди сморщила лоб, когда я вошла в кабинет истории, но я лишь усмехнулась ей. Когда я послала ей воздушный поцелуй, а она яростно отбила его, все, кто заметил произошедшее, наградили нас удивленными взглядами.

Ночи я проводила за учебой, а на выходных выполняла дополнительные задания. После того, как получила ту первую тройку по французскому, я реально поднажала в учебе. Когда Д-р Пуллмен предложил дополнительные баллы тем, кто выявит желание помочь ему в субботу обустроить новый лингафонный кабинет[8], я вызвалась и потащила за собой Лэти. Мы помогли расставить наушники и оборудование, а затем установили программное обеспечение на компьютеры и проверили всё в действии. Доктор Пуллмен купил нам пиццу и даже отпустил пару шуточек, пока мы работали, и я поняла, что в действительности он довольно-таки классный. Упрямый, но классный.

На следующие выходные он предложил ещё дополнительных баллов тому, кто пожелает перевести коротенькую книгу с английского на французский. Очевидно, я оказалась единственной, кто принял его предложение. Перевела детскую книгу, которую написала в восьмом классе, и он дал мне запредельное количество дополнительных баллов, сказав, что моя история о малютке-единороге без рога необыкновенно трогательная на обоих языках. Я едва не визжала от восторга, когда прочитала написанные зелеными чернилами комментарии, торопясь сунуть бумагу Лэти под нос, чтобы он тоже смог их прочесть.

– Ты такая заучка, – произнес он, смеясь.

Когда наступили осенние каникулы, мне было немного тоскливо расставаться с Лэти. Он стал завсегдатаем нашей комнаты, и даже Мейси выглядела более оживленной, когда он приходил. Но и по маме с папой я тоже скучала, так что чмокнула Лэти в щеку, и он попрощался со мной и Ди на парковке Walmart. Домой мы ехали порознь.

***

В воскресенье, после недельного отдыха с родителями, я оставляю машину у них дома и отправляюсь в общежитие с Ди. На долгом обратном пути в колледж мы останавливаемся на заправке. Пока она заправляет бак, я захожу внутрь, чтобы воспользоваться уборной и запастись жвачкой. По пути к машине я замечаю Ди, сидящую внутри и болтающую по моему телефону. Окна опущены, так что её голос доносится до меня, когда она холодно заканчивает предложение: «Очевидно, потому что она не хочет разговаривать с тобой».

В мгновение ока я преодолеваю последние несколько шагов, и влетаю в машину, как пуля, грубо вырывая телефон из руки Ди. Прикладываю его к уху, чтобы услышать заключительную часть ответа Брейди:

– …не нравлюсь, но это касается только меня и Роуэн.

Следует долгая пауза, и я не имею ни малейшего понятия, что сказать. Может, просто повесить трубку?

– Алло? – произносит Брейди.

– Это я… – окидываю свирепым взглядом Ди и отхожу от её машины, нервно сглатывая. – Прости за это, – говорю, направляясь к багажнику, чтобы опереться.

– Роуэн… – его голос кажется неверящим, словно он не ожидал, что когда-нибудь снова меня услышит. Повисает неловкое молчание, ни один из нас не знает, что сказать. В конце концов, он просто спрашивает:

– Как ты?

– Бывало и получше…

Он мог бы извиниться, что рассердило бы меня. Мог бы сказать «я так же», что рассердило бы меня. Или мог бы оправдываться, что тоже рассердило бы меня. В действительности же он спрашивает:

– Как тебе колледж?

– Вроде неплохо, – когда наступает еще одна неловкая пауза, добавляю. – Мне очень нравится мой профессор английского языка. И профессор французского тоже очень даже ничего.

Странно говорить с ним об этом… Так привычно, но странно.

– Здорово…Ты у Ди остановилась?

Я мельком оглядываюсь на машину, где сидит Ди, развернувшись на сидении, и с возмущенным выражением лица ловит каждое мое слово. Если кто из нас и должен быть сердит, так это я. Оттолкнувшись от машины, шагаю на заправку и обхожу здание для хоть какого-нибудь уединения.

– Да.

На другом конце провода раздается едва слышный вздох Брейди:

– Роуэн… – его слова пропитаны болью. – Ты всегда можешь вернуться домой. Я…

– Я знаю, Брейди, – глубоко вздыхаю. – Знаю.

– Я скучаю по тебе.

– Я тоже по тебе скучаю, – не подумав, произношу я и сразу же жалею об этом. Я очень скучаю по нему, но мне никогда не хотелось, чтобы он знал об этом. Не знаю, зачем сказала ему… Зачем я сказала ему об этом?! Прежде чем он сможет ответить, добавляю. – Слушай, Брейди, мне нужно идти. Ди ждет меня в машине.

Он молчит какое-то время, а потом произносит:

– Мы сможем еще поговорить? Вечером?

Когда я не отвечаю, засмотревшись на облупившуюся белую краску на стене заправки, он добавляет:

– Пожалуйста?