Безумие

– Не сегодня… – я вздыхаю и устало тру пальцами переносицу. – Но… в ближайшее время, хорошо?

Он отвечает «хорошо» – ибо в действительности мы оба знаем, что ничего другого он сказать не может. Теперь слово за мной, и Брейди это знает. И, несмотря на то, что эта мысль, вероятно, должна придавать мне сил, чувствую себя слабой. Я хочу обнять его, простить и забыть то, что видела той ночью в клубе и всё, что произошло с тех пор.

– Я люблю тебя, Роуэн, – говорит он.

– Увидимся позже, Брейди.

Завершаю вызов и упираюсь лбом в холодную кирпичную стену.

Глаза заволакивают слезы, пока я не смахиваю их ресницами, позволяя упасть на чрезмерно выросшую траву, которая мне по щиколотки. Не думала, что разговор с ним так сильно повлияет на меня…

Смахиваю слезы, глубоко вдыхаю и каким-то образом мне удается взять себя в руки. Я иду обратно к машине Ди и забираюсь внутрь, не глядя ей в глаза.

– Прости, – произносит она, её рука покоится на замке зажигания, но не поворачивает ключ. – Мне не следовало…

– Да, – прерываю я, – тебе не следовало.

 Большую часть обратного пути в колледж мы едем в тишине, но спустя где-то час она достает из центральной консоли открытую пачку «Cheetos» и протягивает её мне. Я мгновение смотрю на неё, воспринимая это как «ветвь мира», а затем сую руку внутрь пачки и достаю одну штуку.

– Я сказала ему, что скучаю, – в конце концов признаюсь я.

Ди молчит, и я знаю, что ей приходится прилагать огромные усилия, чтобы держать рот на замке. Даже не знаю, зачем я ей сказала… Хочу ли я, чтобы она что-то ответила? Хочу ли, чтобы она кричала на меня и говорила какая я идиотка?

Поскольку я вполне уверена, что уже знаю это.

Глава 9

Ночью я лежу в постели, думая о Брейди, пытаясь понять, почему любой ценой избегаю встречи с ним. Не потому что я всё ещё зла на него – я, безусловно, зла, но это не настоящая причина.

Причина в том, что я не знаю, насколько сильной буду, если мне снова придется взглянуть в его ясные голубые глаза. По телефону я чувствую себя достаточно сильной, чтобы сохранять самообладание, чтобы попрощаться. Но если мне нужно будет окончательно с ним порвать… смогу ли я сделать это, глядя ему в глаза, когда Брейди попросит у меня прощения и скажет, что любит?

Мне не хватает любви. Потому что я слабая. И жалкая. И… Боже, хотела бы я больше не скучать по нему. Лучше бы я была так же зла, как той ночью, когда подловила его на измене. Той ночью он взял моё сердце и разорвал его на две части. Теперь одна половина всё еще любит его, а другая предпочла бы изо всех сил биться самостоятельно, нежели воссоединиться во имя злоупотребляющего доверием изменщика.

Если бы я поговорила с Брейди сейчас, то уступила бы и сказала ему, что прощаю, даже несмотря на то, что моё сердце никогда его не простит. Я бы обняла его, поцеловала и затерялась в нём. А если я позволю себе сделать это однажды, знаю, что снова и снова буду поступать также. Но я не хочу быть таким человеком.

Я поговорю с ним. Поговорю. Просто… не сейчас.

На следующий день Адам не приходит на урок французского языка. Неудивительно. Как только д-р Пуллмен входит в кабинет, некоторые девушки в первом ряду поднимаются и уходят, осознавая, что сегодня Адама не будет. Лэти смеется, когда я пытаюсь сжечь их при помощи моей несуществующей суперсилы. В то же время д-р Пуллмен не выглядит счастливым, раздраженно сжимает челюсти, поднимаясь на кафедру.

Я не вижу Адама до среды, когда он появляется на двадцать минут позже с заправленной за ухо сигаретой. Проведенная вместе ночь теперь больше смахивает на воспоминание воспоминаний. Всё ещё помню каждую деталь, но это больше походит на фильм, который я пересматривала сотни раз, а не на то, что это на самом деле произошло со мной. Любуюсь Адамом издалека так же, как и все девушки, которые ни разу по-настоящему с ним не разговаривали. Сегодня он чертовски восхитительно выглядит. Он одет в чёрные джинсы, которые, что весьма нетипично, не разорваны на коленях, и в длинную бледно-желтую футболку с логотипом группы, выполненном в черном цвете. Его руки всегда привлекают моё внимание: на пальцах громоздкие кольца, ногти накрашены черным лаком, а запястья увешаны множеством кожаных браслетов. Длинная цепь для бумажника свисает с пояса его джинсов и качается, когда он идет на свое место в первом ряду.

По окончанию занятия Адам первым вскакивает с места, но д-р Пуллмен тут же останавливает его.

– Адам, задержись. Я бы хотел поговорить с тобой.

Я смотрю на его спину, когда он театрально вздыхает и оборачивается. Прислоняется к стене у двери, наблюдая, как все покидают аудиторию, и внезапно я начинаю паниковать. Теперь я на самом деле пересекусь с ним! Я никак не смогу избежать этого!

Собираю свои вещи со скоростью черепахи, пока Лэти наблюдает за мной с улыбкой до ушей. Клянусь, похоже, парень читает мои мысли.

– Что ты там копаешься? – дразнится он.