Безумие Джоула Делани

«Безобразие», – подумала я и поспешила навести порядок. Но борясь со шторами, я вдруг подумала, не улизнул ли Джоул через окно. Такая мысль показалась мне совершенно нелепой: взрослый человек карабкается по стене, вместо того чтобы воспользоваться дверью. Я прислонилась к подоконнику, едва ощущая острый уличный холод. Кабинет находился на третьем этаже. Правда, вдоль стены от тротуара до крыши тянулись мощные стебли вистерии. Но Джоул никогда не был спортсменом. Он не увлекался ни легкой атлетикой, ни баскетболом – только немного умел плавать. Во всяком случае, карабкаться по стеблям он не стал бы.

И тем не менее Джоул исчез. На миг мне почудилось, будто я вижу его – какой-то человек быстро прошел мимо уличного фонаря и скрылся за углом. Но его движения нисколько не напоминали походку Джоула – в таких вещах родной сестре трудно ошибиться. Я дрожала от предчувствия чего-то ужасного, и все же заставила себя закрыть и запереть окно. Если Джоул надеялся вернуться незамеченным, его постигнет разочарование. Я снова разожгла огонь в гостиной, нашла колоду карт и холодными дрожащими пальцами принялась раскладывать пасьянс.

Дети вернулись со своего хоккея около десяти и, держась с нарочитой вежливостью, отправились спать.

Только Барон как будто почуял неладное. Обычно он спит с Питером и Кэрри, но сегодня примостился у моих ног.

Когда стенные часы пробили два, он поднял голову и завыл. Барон любит полаять, понаблюдать за невидимыми мухами. Иногда он даже встает на задние лапы и танцует – но никогда не воет. От этого звука мне стало жутко. Я велела Барону замолчать, но он вскочил на ноги и начал лаять в сторону кабинета. Я подумала, не явился ли Джоул. Вероятно, он не заметил, что окно уже закрыто, и стал карабкаться по лианам. Он мог растеряться и упасть. Я бросилась к лестнице, чтобы успеть открыть окно, и наткнулась на сонного Питера, который спускался по ступеням.

– Что происходит? – спросил он, и в это время в дверь позвонили.

Я попыталась придумать какое-нибудь объяснение, но ничего не пришло на ум, кроме: «Иди в свою комнату». Джоул, должно быть, заметил, что окно закрыто, и решил действовать иначе.

– Почему Барон лает и кто звонит в дверь? – продолжал Питер.

– Будь любезен, вернись в постель.

Он взглянул на меня с оскорбленным видом – и все же это был Питер, он пошел обратно наверх. Мне повезло, что не проснулась Кэрри.

Дрожа от страха и злости, я успокоила Барона и сняла дверную цепочку. Открыв дверь, я увидела Джоула, который стоял с беззаботным видом, сунув руки в карманы пальто.

– Привет, Нор, – сказал он, – забыл попросить у тебя ключ.

– Джоул! – начала я гневно и тут же умолкла, когда разглядела его при свете лампы в прихожей. Лицо Джоула было белым как полотно, губы дрожали, казалось, что он вот-вот заплачет.

– Где ты был? – спросила я спокойным тоном.

Он неуверенно пожал плечами, словно не надеялся на свой голос.

– Ты мог разбиться насмерть, вылезая из окна.

Он неподвижно застыл, слушая меня с напряженным вниманием.

– Почему же ты не мог выйти через дверь?

Молчание.

Он машинально поднес руку ко лбу, потом быстро сунул ее в карман. Но я успела заметить три кровавые полосы на тыльной стороне ладони.

– Кто тебя оцарапал, Джоул?

Он затряс головой.

– Не знаю. Я не могу вспомнить.

Я нахмурилась, решив, что он опять притворяется. Но жалкий измученный вид Джоула и то, как он растерянно тряс головой, заставили меня поколебаться.

– Я был здесь, и был вечер. А потом оказался там, на улице, и уже наступила ночь.

Чем дольше я наблюдала за ним, тем больше убеждалась в искренности его слов.

– Ты не помнишь, как спускался из окна по стеблям вистерии? – спросила я.

Он посмотрел на меня с мольбой во взгляде.

– Боже мой, Нор, я же до смерти боюсь высоты.

Я вспомнила, как однажды во время каникул в Калифорнии помогала ему на пляже спускаться со скалы. Страх совершенно парализовал его, хотя скала была ниже нашего окна.

– Джоул, что ты принимал? ЛСД? Или свой киф из Танжера?

Он отрицательно покачал головой, и я поверила ему.

– Ничего. Я и в тот раз ничего не принимал, по крайней мере в тот день.

Потом он вынул из кармана свою оцарапанную руку, и некоторое время мы ее вместе рассматривали.

– Я позвоню Эрике утром, – пообещал он.

Глава 5

На следующий день у Эрики нашлось свободное время, и она смогла принять Джоула сразу же. Потом один из ее пациентов, археолог, получив Рокфеллеровскую стипендию, уехал в Ирак изучать шумерские цилиндрические печати, и Джоул стал посещать клинику регулярно по вторникам и четвергам. Вскоре мы все почувствовали облегчение, словно Эрика освободила наш дом от какого-то гнетущего бремени.

Мы перестали считать Джоула гостем. Он как-то естественно вписывался в картину семейной трапезы, оживлял процедуру мытья посуды, вступал в дискуссию с детьми по поводу пользования ванной и телефоном.

По-прежнему он не выказывал желания вернуться в свою квартиру, и даже привез оттуда кое-какие вещи: одежду, транзистор и пишущую машинку. Очевидно, Джоул решил возобновить свою редакторскую работу.