Безумие на двоих

За время моего отсутствия одногруппница коротко постриглась,  перекрасилась в пепельный цвет и скинула пару-тройку килограмм. Правда, осталась такой же высокомерной фифой, снисходительно взирающей на окружающих. Крест же, наоборот, заматерел, обзавелся татуировкой из непонятной вязи на шее и, судя по всему, перестал отдыхать на морях каждые пару месяцев. По крайней мере, его волосы приобрели русый оттенок и больше не выгорают.

За несколько секунд вычленив главное, я перекидываю болтающуюся в руке сумку через плечо и крейсером прокладываю себе путь между зазевавшимися туристами, потерявшими багаж. Стопорюсь рядом с Игнатом и заключаю его в медвежьи объятья, до хруста стискивая ему ребра.

 – Скучал по тебе, брат.

Признаюсь без обиняков и разрываю контакт, равнодушно наблюдая за тем, как Шарова пытается подставить мне щеку для поцелуя. Перетаптывается с ноги на ногу, не получив нужного отклика, и чиркает острыми каблуками по ни в чем не повинному полу.

– А ты что здесь делаешь, Настя?

Интересуюсь, наполовину прикрыв веки, и не обращаю внимания на замаскированный кашлем смех Креста.

– Сестру встречаю.

– Вот и встречай. А нам с Игнатом пора.

С каким-то извращенным удовольствием оставляю не подготовленную к такому приему одногруппницу хлопать наращенными ресницами и нагло оккупирую водительское сидение, не спрашивая у хозяина тачки позволения. Любовно глажу новенький руль старого Марковника и плавно трогаюсь с места, когда Крестовский усаживается рядом.

С упоительным восторгом вливаюсь в стремительно несущийся поток автомобилей и, наконец-то, дышу полной грудью. Все в этом городе резонирует с моим внутренним настроем, откликаясь благоговейным трепетом и позволяя чувствовать себя дома.

– Может, у меня пока перекантуешься, Матвей?

– Да не, спасибо, Крест. На старой маминой квартире обоснуюсь. Она ей без надобности.

По возвращении из санатория мама переезжает к своему доктору, сдувающему с нее пылинки, и это прекрасно.

– Как кайф. Если что, сам знаешь, всегда можешь на меня рассчитывать.

В очередной раз оправдывает звание лучшего друга Игнат и замолкает до тех пор, пока мы не подруливаем к немного изменившему внешний облик бару, где вся наша группа когда-то частенько зависала, просаживая нехилые чаевые и пропуская пары.

– Куришь?

– Бросаю.

Боковым зрением я фиксирую, как приятель сдергивает пленку с пачки сигарет и буксует от моего вопроса. Хмурится раздраженно и убирает свой Кент во внутренний карман слишком легкой для конца февраля куртки.

 – Правильно. Плохая привычка.

Как и привязанность к Лильке.

Проглатываю вязнущее на языке окончание фразы и с напускной беззаботностью передаю ключи другу, ныряя в теплое многолюдное помещение. Мажу взглядом по новой обстановке, рисую твердую пятерку большим удобным креслами и вместительным мягким диванам и забиваюсь в самый дальний угол, предпочитая видеть локацию, как на ладони.

Сказывается впившийся в подкорку армейский рефлекс.

А потом до двух часов ночи ввожу Крестовского в курс своих дел, выпытываю из него последние новости и даже успеваю согласиться устроиться к нему в автомастерскую администратором. Пока не подыщу что-то более подходящее или не заработаю на долю в приличном бизнесе.

Уговорив друга переночевать в моем пустующем жилище, я тщательно проветриваю комнаты, укладываю Игната в спальне, сам же падаю на продавленную тахту в кухне и вскакиваю в шесть утра по въевшемуся в кожу дебильному распорядку. Ощущаю себя достаточно бодрым, чтобы мотнуть десяток кругов по спортивной площадке, принять контрастный душ и сгонять в гипермаркет.

Затариваюсь на целую неделю вперед и принимаюсь готовить нехитрый завтрак из омлета, бутеров с колбасой и помидоров. Завариваю самый обычный растворимый кофе и слышу за спиной топот разбуженного гризли.

– Жратва? Питье? Выходи за меня замуж, Матвей, а?

Стебется Крест, оглашая кухню диким хохотом, я же демонстрирую ему весьма недвусмысленную фигуру из оттопыренного среднего пальца и, на всякий случай, словесно дублирую маршрут.

– Ну да, я ж не Саша.

Притворно обиженно выдыхает приятель, а я, как питбуль, вцепляюсь в горящее ярким клеймом на груди имя из прошлого, которое так и не смог вытравить из своей кровеносной системы.

– А что Саша?

– Сегодня вечером знакомится с родителями Латыпова. Официально.

– Того урода, который на нее поспорил?

– Ага.

Игнат с невинным видом отхлебывает разведенную мной бурду и деланно пожимает плечами, пока я расплываюсь в предвкушающей хищной улыбке.

Не знаю, какая перспектива прельщает меня больше. Окончательно ушатать разболтанные нервы отца или столкнуться с Сашей и выпустить своих демонов…

Глава 36

Мот

– Надо же, не сменили замки.

Я бы сменил.

Ухмыльнувшись, я проворачиваю ключ и уверенно переступаю через порог некогда бывшего моим домом жилища. Снимаю кросы, вешаю потертую кожанку на крючок и выдерживаю небольшую паузу. Прислушиваюсь к себе.