Безумие на двоих

− Ты никуда не уйдёшь! Ты не можешь! Это твой дом! Это ведь твой дом! − я отрываюсь от сильного плеча и заглядываю в его глаза, лихорадочно ища в них боль, боль, которую ощущаю сама.  Но она настолько глубоко, что мне становится ещё хуже и мои глаза разражаются новыми рыданиями.

− Уже нет, малыш, уже нет. − Он говорит это так спокойно, что мне хочется ударить его в грудь, где кровоточит его сердце, но на его губах снова улыбка, вымученная и фальшивая, и снова ради меня.

− Нет! Нет! Нет! − я мотаю головой, но Влад, бессловно отходит от меня и достаёт из шкафа ещё не разобранный после перелёта чемодан. Я вскакиваю следом, наскоро набрасывая на себя глупую пижаму и фланелевые штаны, приглаживаю кое-как растрепавшиеся волосы, и размазывая тыльной стороной ладоней беспомощные слёзы по щекам. − Всё. Я готова. Я пойду с тобой.

Влад заМирает и оборачивается ко мне.

− Ты не можешь, малыш, − на его лице на этот раз искренняя, но теперь грустная улыбка. Он берёт моё лицо в свои ладони и целует в каждую щеку, долго-долго прижимаясь губами. − На улице ночь, декабрь и канун Нового года.

− Мне всё равно. Всё равно, понимаешь? − я затрясла головой, отчаянно отмахиваясь от его рук.

− Я заберу тебя первого января, хочешь? − Моё непрекращающееся мотание головой было ему ответом. − Иди сюда, − прошептал он, вздыхая. − Ну, хорошо, завтра. Завтра,  Мира Я не могу отобрать тебя у твоей семьи посреди ночи. Я не имею права заставить тебя выбирать между мной и… ими. А теперь иди, ты нужна им.

− Тебе я нужна больше, − как беспризорный щенок я ищу в его глазах поощрение, но теперь настает  его очередь качать головой и отводить взгляд.

− Больше, не значит правильно. − Он горько усмехается, я тоже.

− Мы давно уже не делаем то, что считается правильным. − Я беру его ладони в свои и тихонько шепчу наши клятвы, - Вместе сейчас и вовеки веков...

− Как ты думаешь это не слишком пафосно? − вспоминает он мои же слова утешения.

Я в ответ прислоняюсь к его горячему  лбу, едва дотягиваясь до него на цыпочках, и вынуждая Влада склониться мне навстречу, бормочу одними губами:

− В самый раз.

− Они твоя семья, и они любят тебя,  Мира − С глубоким выдохом произносит заранее ранящие слова.

− Они и твоя семья тоже, − упрямо не замечаю очевидного.

− Просто подумай еще раз, − уговаривает Влад, болезненно прикасаясь к моим губам в томительном поцелуе.

− Что я сделал не так? − шепчет мне в губы, и я знаю, что сейчас он говорит не о нашем порочном безумии, а о безумии окружающего нас Мира, включающего в себя и наших родителей.

− Та квартира в центре, все еще принадлежит нам? − взгляд Влада меняется, и я снова улавливаю в этих поразительно-красивых глазах смеющиеся искорки.

− Она наша, − кивает и тут же морщит свое лицо. − Но вряд ли там получится встретить веселый Новый год. Если только тебя не восхищает перспектива отмывать полугодовую пыль со всех существующих поверхностей, когда часы двенадцать бьют?!

− Восхищает, − с энтузиазмом соглашаюсь я, обхватывая руками талию брата и улыбаясь носом в твердое плечо.

По лестнице, однажды свившей наши души мы спускаемся вместе и за руки. В свободной руке Влада чемодан, у меня ничего нет, кроме пижамы с детским рисунком.

− Мира?! − встречает нас у подножия лестницы отец, смотря только на меня, свою дочь, полностью игнорируя присутствие собственного сына.

− Я ухожу вместе с ним, папа. − Я вскидываю голову, нет не от гордости своим поступком, не из-за подростковой непокорности так и не искоренившейся с моим взрослением, а только потому что люблю. И не позволю топтать в грязь свою любовь, какой бы порочной она не выглядела в глазах моих родных.

На мой голос из гостиной выходят остальные члены моей семьи. Среди них нет Анатолия, чувств которого я так и не сумела распознать.

− Ты не можешь пойти с этим подлым извращенцем! − срывается папа, свято веря, что я думаю о Владе так же.

− Могу, папа. Я люблю Влада. И не моя вина в том, что вы не принимаете мою любовь. Мой голос ровный и спокойный, и в этот момент я благодарна Владу за то, что он не пытается остановить поток рвущихся наружу из меня слов.

− Мы не принимаем? Мы? − гневится отец, вскидывая вверх правую руку. Влад инстинктивно выступает вперед и эта такая уже привычная для меня попытка моей защиты не укрывается от глаз за нами наблюдающих. Отец опускает руку, но продолжает яростным взглядом прожигать провинившуюся дочь.

− Не мы, никто Вас не примет − выплевывает он, потрясая воздух грозящим перстом.

− А разве нам нужен кто-то? − неожиданно поднимая глаза на отца, глаза с темными искрами в самой их глубине твердо произносит брат, крепче сжимая мою ладонь в своей руке.

− Да как ты смеешь, чертов извращенец! Яблоко от яблони... − отец неожиданно осекается, не договорив всей фразы до конца, но взгляд брата уже зажигается недобрым огнем.