Безумие на двоих (СИ)

Выдает едва уловимо, только для меня его шепот звучит застревающим в горле криком. Приводит в боевую готовность все нервные окончания, ломает сковавшую мое туловище корку льда и подталкивает ближе к сводному брату.

– Привет.

Роняя первое, что приходит на ум, я тут же давлюсь коротким истеричным смешком. Скольжу подушечками пальцев по скулам Матвея, осторожно очерчиваю его приоткрытый рот и нервно трясусь от подпаливающего меня взгляда становящихся чернильно-черными глаз.

– Саша?

Снова с легким нажимом повторяет Мот, а я не могу и двух слов связать. Боюсь, что плотину сдерживаемых слез вот-вот прорвет и я к чертям затоплю чужой автосервис. Жадно втягиваю ноздрями родной сандаловый аромат, веду ладонями по каменным предплечьям и прячу лицо на груди у Зимина, размазывая-таки влагу по его черной футболке.

Всхлипываю от облегчения, когда одна рука Матвея бережно опускается мне на поясницу, мягко поглаживая. А вторая осторожно, но настойчиво обхватывает подбородок, заставляя поднять голову и установить необходимый, больше кислорода, зрительный контакт.

– Саш, что случилось?

– Извини, что не позвонила.

Произношу, наконец, то, что должна была в самом начале и захлебываюсь фразами. По новой переживая события минувшего дня и постепенно избавляясь от нервного напряжения.

– А что, если он единственный способен сделать меня счастливой?!

Кричу в лицо маме, с силой комкая светло-синий джемпер, и на мгновение допускаю мысль, что умру от переизбытка толпящихся за грудиной эмоций. Не шевелюсь, превращаясь в оголенный провод, и настраиваю себя на затяжную битву за наше с Мотом счастье.

Я всегда очень сильно зависела от материнского одобрения, и сейчас простирающееся между нами затруднительное молчание причиняет мне боль.

– Саша, доченька…

И, пока я проигрываю в мозгу самые худшие варианты, мама аккуратно отталкивается ладонями от кровати и приближается ко мне, распахивая объятья. Прижимает к себе. Гладит по щекам, по волосам, по выпирающим лопаткам и в голос плачет вместе со мной.

– Конечно, я тебя поддержку. Как иначе? С Сережей, правда, будет непросто. Но мы придумаем, как его убедить.

От накатывающего облегчения во мне со звоном лопается несколько струн и окончательно рассыпаются в прах остатки сомнений. Так что я задыхаюсь от благодарности и не могу выразить, насколько важно для меня это мудрое принятие.

– Спасибо.

Наревевшись до опухших красных глаз, мы перемещаемся на кухню и направляем всю энергию в мирное бытовое русло. Перемываем посуду, перетираем хранящийся на полках хрусталь, замешиваем тесто на малиновый пирог и оказываемся совершенно не готовыми к приходу незваных визитеров.

– Зимина Вера Викторовна? Баринова Александра Кирилловна? Просим вас проехать с нами в отделение.

Без единого намека на сочувствие чеканит невысокий чуть полноватый мужчина в форме, а мы с мамой неловко топчемся в коридоре и стремительно впадаем в состояние, близкое к панике. Забрасываем его вопросами, которые повисают без ответа, и ведем себя, как любые нормальные люди, угодившие в подобную ситуацию впервые.