Безумие! Не тех лечим

Профессору Фогелю не пришлось нам долго объяснять, – несомненно, это была явная маньячка. Она перескакивала с одной темы на другую. Нечто подобное называют бегущими мыслями, так как здесь в какой-то степени еще можно понять весьма рыхлые ассоциации, в отличие от непоследовательности шизофреников, подразумевающей настоящие скачки мысли. Во время этой живой беседы профессор свободно сидел в своем кресле, время от времени сцепляя руки на затылке и стараясь, как и с депрессивной пациенткой, осанкой выразить сочувствие, поскольку ему не удавалось вступить в беседу. Обращение с маньяками предполагает наличие большого человеческого чутья. С одной стороны, маньяки могут быть пленительно остроумны, и тогда они зарабатывают искренний смех слушающего терапевта. С другой стороны, всегда нужно помнить, что здесь человек часто раскрывается сверх грани приемлемого. Позже он вспомнит обо всем этом, а также и о хамском смехе неотесанного лекаря. Таким образом, лечение маниакальных пациентов – это всегда хождение по лезвию, попытка сохранить критическую оценку больного, не теряя к нему уважения. Тут требуется готовность идти на компромисс. Не следует позволять пациенту все, но надо учитывать, что запанибратские замечания пациента обусловлены болезнью. Мозговая деятельность больного в маниакальной фазе заторможена. Они хорошо замечают фактические ошибки, но у них нет тормозов, и они все швыряют вам прямо в лицо, приводя вас иногда в сильное замешательство.

Веселое настроение идет рука об руку с завышенной самооценкой, вплоть до мании величия. Я вспоминаю одного симпатичного, немного хилого и всегда исключительно корректного банковского служащего, который впервые заболел манией. Хотя он и начинал всегда свои полные маниакального величия оценки всего и каждого с пустой фразы «Я как человек и бухгалтер…», но его эго было, тем не менее, гигантским. Он никак не мог выбрать, стать ему американским президентом, генеральным секретарем КПСС в Москве или римским Папой. Но он всегда разговаривал приветливым тоном и исходил из того, что мы, простые смертные, должны покорно ждать, пока он не решится занять подобающее ему высокое положение. Тем не менее, он принимал препараты, и таким образом, смог постепенно снова спуститься на землю до того, как принял решение, какое высокое положение в мире скорее всего соответствует его внутреннему ощущению. В конце концов, он выздоровел. И нашел, что нет большего счастья, чем быть просто бухгалтером.

Диагностировать манию не всегда просто. Чтобы понять, имеем мы дело с веселым, но совершено обычным жителем Рейнской области или с больным, нуждающимся в лечении, нередко нужны свидетельства родственников. И конечно, они нужны для того, чтобы ответить на вопрос, вернулся ли пациент в реальность.

Маньяки постоянно становятся героями крупных газетных заголовков. Естественно, плохо информированная публика смеется, когда читает, что адвокат в костюме ковбоя с пистолетом в руках ворвался в ночной клуб, чтобы «освободить» там буфетчицу, которая, однако, вовсе не хочет «освобождаться». Все же, все подобные пациенты, как правило, полностью излечиваются. Когда в одной крупной фирме ведущий специалист во время испытательного срока заболел манией величия, он по-приятельски обращался на «ты» к своему новому шефу, вел себя необузданно, с настроением, соответствующим маниакальной стадии болезни. Его не уволили сразу только потому, что психиатр, с которого был снят запрет на разглашение медицинской тайны, смог объяснить происходящее. Маньяк выздоровел, фирма сохранила благодарного высоко мотивированного сотрудника, а пациент – свою работу.