Безумие (СИ)

Ребенок закусил губу и опустил глаза на стол. Смиряясь со своей участью, и я этому не мешал, мне самому была интересна эта игра. Впервые осмысленно общался со своей жертвой, аккуратно манипулировать словами, сразу давая понять, что у нее нет шансов избавиться от меня. Это было самым важным моментом моей игры, в большинстве своем я осознавал, что предо мной находиться ребенок, с расшатанной нервной системой, причем мною же, поэтому действовал хоть и холодно-безразлично, но мягче, чем обычно. Мне важно сохранить своей дичи разум и получить на возможно долгое время приятно пахнущую игрушку в свои руки.

До конца лекции ребенок больше не разговаривал со мной, отделившись, словно занавесом густых волос и насколько я понимал по аромату, пыталась принять решение для себя. Зря, тут и думать было не о чем, выбора я все равно ей не давал, как и не пытался отвлечь от своих дум. У меня сейчас было много других интересных ощущений, которым я отдавался с восторгом.

Я пристально рассматривал ангелочка, ее кожу, лицо, родимые пятна доступные моим глазам, одежду, в которой она сегодня была одета, ее сумку и даже блестящие блики от лака. Катал по гортани ее запахи, отстранено отмечал изменение их состава, тактильно пытался ощутить тепло этого тела, услышать бег крови по синим венкам испещрившие бледные руки. Представлял, как она будет выглядеть под полной луной в родном лесу, как гулко будет стучать ее сердце от быстрого бега, как воздух будет искрить запахом ее страха. Как расширяться ее зрачки, увидев меня выродком. Представлял, как с удовольствием вонзаю свои клыки в место со спины в соединительную мышцу шеи и плеча. Как из ее горла вырвется болезненный вскрик. Это место выбрано было мной не зря, эта мышца очень болезненна, особенно после долгого напряжения. Представил, с каким удовольствием буду наблюдать, как жизнь будет медленно покидать эти яркие, живые глаза. И мой Зверь внутри взревел.

Мои кулаки сжались, я коротко и быстро задышал, пытаясь разобраться, что его растревожило в последнем видение, и непременно разобрался бы, но меня отвлек звонок. Уверенно встал и посмотрел на девчонку. Она еще сидела, не шевелясь, а потом резко поднялась, одним движением руки смахнула все со стола в сумку и прямо посмотрела мне в глаза.

Храбрый ребенок принял для себя решение, а я протянул руку, знаю, что она не сбежит, но хотелось почувствовать ее. Маленькая ладошка с какой-то обречённостью упала мне в руку, невольно сравнивая наши размеры, аккуратно сжал пальцы не торопясь опустить свою руку, ощущая контрастность температур. Моя горячая ладонь стала нагревать бледную, ледяную кожу ребенка. Перевел взгляд, на лицо мысленно делая пометки, что в тщательно скрывающемся взгляде мелькает некая обреченность и грусть. Пусть так, пусть…. Правильно со своим положением лучше смериться, не стоит надеяться, особенно если ты выбрана мной.

Мускул дрогнул на моем лице, невольно скрипнули зубы от натиска, с которым я их сжал, резко развернулся и повел добычу в свое логово.

Вышли из аудитории и направились на выход, смешавшись с толпой спешащих студентов на законный перекур. Ангелочек шел на расстоянии протянутой руки сзади, словно на буксире. Голова опущена, губы поджаты в тонкую линию, на скулах едва пробивался легкий розовый румянец, а рука, которая покоилась в моей ладони, даже не пыталась сжаться и удержать. Ребенок отгородился от всего происходящего и плыл в своем закрытом мире. Я часто видел такое у нее состояние, словно душа уходила в другое место, оставляя оболочку в положенном пространстве. И меня это не пугало, я много лет следил за ней, и точно уверен, что скоро она вынырнет на поверхность, но все же оборачивался чуть чаще, следя и принюхиваясь к ней.

Дорога быстро привела нас на стоянку к моей машине, я отпустил уже заметно нагретую ладошку, отключил сигнализацию и направился к водительскому месту. Ангелок не поднимал глаз, и вообще не реагировал на окружающее, но стоило мне открыть двери, как темная головка медленно стала подниматься, скользя расфокусированным взглядом по всему, что было перед ее взором, проскользнула мимо меня и подняла личико к солнцу, чуть прищурила глаза и немного улыбнулась, вот только улыбка вышла грустной.

- Прощаешься? – Хрипло процедил я сквозь сжатые зубы.

- Нет, пытаюсь вспомнить. – Пояснила, не отпуская лицо. Странный ответ.

- Что? – Моя безжалостность давно заняла первое место среди моих пороков, но иногда любопытство вспыхивало не привычной, яркой стрелой сквозь серый туман в воспалённом сознании.

- Когда в последний раз смотрела на солнце. – Странный ответ, но уже более предсказуемый.

С каждым прожитым днем, месяцем, годом, мы пресыщаемся тем, что видим ежедневно, а позже и вообще перестаем замечать примелькавшиеся картинки, вещи, людей - до момента их утери.