Безумие (СИ)

Я четко знаю, что пора уже прекращать выживать, потому как это ничего нового кроме еще большего страха и боли не принесет мне, но вопреки всем успокаивающим мыслям, мое тело не может смириться, руки пытаются схватить запястье, защититься, ослабить хватку…

Вскакиваю и широко распахиваю глаза, чтобы проснуться окончательно и убедиться, что все это не реально, а я все же выжила. Глаза мечутся по комнате, в которой уже во всю, властвует рассветное солнце, натыкается на красные светодиоды электронных часов, скользит по мутному рисунку старых обоев, спотыкается на жутких, мутных разводах этих же обоев. Перебирается к древнему шкафу, который, скорее всего, является уже раритетом и стоит кучу бабок, замирает на другой стороне стены.

В этой убогой берлоге только одна вещь приводит меня в чувства – нож. Хищной сталью он ловит блики по-утреннему – красного солнца и от этого выглядит еще более угрожающим. Сердце начинает замедляться, разум берет контроль над телом, перестаю махать руками, которые в попытке защиты пытаются ухватиться за воздух рядом с шеей. Глубокий вздох и россыпь мурашек растекается по всей коже, а я оборачиваюсь и смотрю на время. Надо же пять – десять, можно сказать мой новый личный рекорд, на который, понадобилось всего два года. Я молодец – мысленно увешиваю себя наградами в попытке отвлечения внимания от ножа, но все же не могу, сдаюсь, поднимаюсь на подрагивающие ноги, со всей силы пальцами впиваюсь в рукоять и вгоняю лезвие в деревянное нутро стены. Раз удар, два, три… Я знаю, что дальше будет. Я каждый ебанный день это делаю, и это убивает меня каждый раз.

- Нахуй, нахуй, свали из моей головы… - Пыхчу, закусывая губы, чтобы не разрыдаться и не быть слабой. Стыд перехватывает глотку от понимания, что до сих пор не пережила те три месяца. Все так же боюсь даже думать о том, что может все повториться. Нож с глухим стуком падает на пол, а я вслед за ним – захлебываясь в собственных слезах и соплях.

Знаю, что истерика не продлиться долго, просто расслабляюсь и позволяю своему телу захлебнуться в эмоциях жалости к себе любимой. И это помогает, что бесит еще больше, по-другому пока не получается, но я упорная и буду стараться. Продлилось все это не больше двадцати минут, я обновленная и полная сил иду на кухню. Убогая обстановка моей квартиры меня раздражает, но это мое наказание самой себе, старое пожухлое нутро полуторки, словно отражает мой внутренний мир, такой же уродливый и убогий. Раньше я жила в доме, где одна моя комната была размером с эту квартиру. Есть только одна схожая деталь – что в родном доме я была одинокой, что здесь, хотя уже по другой причине. Во время моего заточения мои родители погибли, то ли в аварии, то ли еще по какой-то причине, не помню точно.

Эгоистично, но все же факт. В то время мне было не до старого уставшего милиционера, который допрашивал меня и с гаденькой улыбкой пытался выяснить, где я пропадала все это время, когда моя мать умирала подключенная к аппарату искусственного дыхания. Это я сейчас могу сказать, что в душе мне все же жаль этих людей, но не тогда. Я просто сидела коротко и по существу отвечала на вопросы, ссылаясь на амнезию. Возможно, этот бардак с дознанием продлился бы намного дольше, если бы не молодой парень, который начал заступаться за меня. Он жалостливо вглядывался в мои опущенные в пол глаза и настойчиво пытался заставить пройти обследование в больнице, но я грубо его оборвала и ушла домой. Пару недель полного затворничества в психушке, потом в доме - в знакомой обстановке, шаг за шагом приобщения себя к обществу людей, к улице, вступление в права как наследницы, продажа родного дома и все. Так закончилось мое возращение в мир живых.

Поставила чайник на плиту и пошла умываться. Все действия отточены до автоматизма – выверены и скоординированы буквально по секундам, это такая терапия – разработанная лично мной и не скажу, что не помогает, помогает, только медленно. Брызгаю холодной водой в лицо и поднимаю взгляд к зеркалу. Нововведение. Второй день пытаюсь любоваться собой и убедить себя, что я обычная среднестатистическая единица общества, хотя это не так. На меня смотрит странный подросток с пустыми голубыми глазами на пол-лица. Острые скулы, бледная кожа, тонкие синие губы и шрам - красный, тонкий, ровный, пересекающий мою щеку от внешнего края брови до края верхней губы. Не могу даже смотреть на него, не то, что прикоснуться.