Безумие толпы. Как мир сошел с ума от толерантности и попыток угодить всем

Шрайвер пережила шквал нападок отчасти потому, что у нее уже была репутация человека, который говорит что думает. Но у тех, кто хотел объявить себя ее жертвами, все же был стимул. Если бы Абдель-Магид (позже покинувшая Австралию уже из-за скандала, связанного с ней самой) решила написать беспристрастную и вдумчивую критику позиции Шрайвер, она вряд ли бы стала привлекать к себе внимание и публиковать свой рассказ в крупной газете. Если бы она не почувствовала, как опускаются уголки ее рта, и не сказала бы своей матери, что одно лишь их присутствие в зале «узаконивает» ненависть, ее мнение было бы не более значимым (и публичным), чем любое другое. Это важный винтик в сводящем толпу с ума механизме: человек, который объявляет себя наиболее обиженным, получает больше всего внимания. Каждый, кого это не задевает, игнорируется. В эпоху привлечения внимания криками в социальных сетях механизм поощряет всплески ярости кровожадностью. Что до Шнайдер, то в течение нескольких лет после речи в Брисбене она была одной из немногих писателей, которые публично протестовали против введения издательствами практики решать, достойны ли книги публикации, на основании сексуальной ориентации и расовой принадлежности их авторов.

Центральная проблема

Центральной проблемой во всем этом является огромное смятение, происходящее не из недопонимания, а из того факта, что наше общество пытается запускать одновременно несколько программ. С одной стороны, есть программа, которая подразумевает, что мир – это место, в котором для счастливой жизни нужно научиться ценить все культуры, а также сделать их более доступными. С другой стороны, другая программа гласит, что культурные границы могут пересекаться только при определенных условиях. Эта вторая программа не только не была завершена – кто угодно, кто хотел бы дописать ее правила, вполне мог это сделать. Еще одна программа подразумевает, что раса и культура – не одно и то же. И в то же время еще одна – запущенная одновременно с предыдущей – говорит, что это практически одно и то же и что посягательство на чью-то культуру является актом расистской агрессии или «апроприации».

Под всем этим скрывается настолько взрывоопасное предположение, что неудивительно, что его прячут подальше. Это вопрос, который мы не задаем, поскольку знаем, какой ответ неверный. Этот вопрос – о том, является раса «врожденной» или «приобретенной» характеристикой. В прошлом, за которое «National Geographic» и другие компании испытывают довольно оправданный стыд, раса считалась «самой врожденной» из всех характеристик. То, к какой расе относился человек, его определяло. Зачастую – в ущерб всем остальным качествам. По мере того, как происходили изменения в XX веке, вырабатывалось все более просвещенное понимание этого – оно заключалось в том, что раса была важна, но не была несокрушима. Действительно, люди могли быть частью других культур или группы других людей сколько угодно, если сами того хотели и если погружались в эти культуры с благодарностью и любовью. Были и подводные камни: например, в XX веке стало понятно, что этот путь допускает движение только в одну сторону. Индиец мог стать заметно британизированным, однако белый британец не мог стать индийцем. Границы возможного и невозможного сдвигались понемногу, но беспрерывно. В последние десятилетия они двигались вокруг вопроса о межрасовом усыновлении детей и о том, было ли полезно и уместно родителям одного культурного происхождения растить детей другого культурного происхождения. Но проблема для нас заключается в том, что все начало двигаться вновь. И уже поступают ранние сигналы о том, что в этот раз границы не просто могут сдвинуться куда угодно – похоже, что они движутся в наихудшем из возможных направлений.

Черный – значит политический? Важна речь, а не оратор

В 2016 году, когда Питер Тиль одобрил Дональда Трампа на Республиканском национальном съезде в Кливленде, он моментально перестал быть геем в глазах самого значимого гей-журнала Америки. Превращение в правого – причем в смысле «правого как Дональд Трамп» – было настолько вопиющей виной, что «Advocate» отлучил Тиля от гей-церкви. Два года спустя практически та же самая сцена разыгралась среди афроамериканцев.

Спустя почти год молчания Канье Уэст вернулся в Twitter весной 2018 года. В соответствии со своим главным умением он сразу сделал из этого инфоповод. В апреле он выразил одобрение чернокожей консервативной публицистке и активистке Кэндес Оуэнс. Это произошло после того, как Оуэнс произнесла речь в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, в рамках которой она раскритиковала некоторых членов движения «Black Lives Matter», устраивавших протесты против нее, и сравнила их с чернокожими студентами, сидевшими в первых рядах в зале и слушавшими ее речь. В видео, ставшем популярным в Интернете, Оуэнс говорит: