Безумная мудрость[Перевел с англ. С.Рысев]

Голос моря воодушевил меня, и я подумал: «Неважно, что

происходит с людьми… когда мир так хорошо устроен».

Люди, живущие в тесной связи с миром природы, ощущают себя неотъемлемой частью огромной жизненной паутины.

Многие обряды инициации американских индейцев предписывают отправлять юношей одних в дикий лес, где они могут почувствовать властную силу природы.

Юноши должны найти в лесу личного духа–проводника, например, какую–нибудь птицу, животное или дерево, которые помогут им наладить контакт с миром природы. Вождь Сиэтл говорит:

Пахучие магнолии — наши сестры;
олень, конь, горный орел — наши братья.
Скалистые вершины, луговая роса,
пар, исходящий от пони, и человек —
во всем этом много общего.

Схожим образом даосские и дзэнские учителя прислушиваются к ритмам мира природы и настраиваются на их биение. Контакт с силами природы и тайной постоянно напоминает им о том, как незначительны они сами и как мало они знают. В хайку Иссы находит отражение урок, который дает нам природа:

Просто верьте.
Разве лепестки не опадают
Точно так же?

Вознесение человеческой цивилизации над царством природы является результатом непомерной гордыни, которая может «оборвать представление». Запирая себя в городах и сосредоточиваясь только на заботах и треволнениях человеческого рода, мы разрываем жизненно важную связь с остальными живыми существами.

Альбер Камю ярко обрисовал этот разрыв в своем романе «Элен в изгнании»:

Много ли воображения у нас осталось, чтобы понять то высшее равновесие, в котором природа поддерживает историю… Мы поворачиваемся к природе спиной: мы стыдимся красоты. Наша трагедия имеет стойкий запашок офиса, а наша сочащаяся кровь — цвет печатной краски

Наша драма настолько серьезна, что мы уже не можем дышать отравленным воздухом или пить вонючую воду. Безразличие к простому, «экзистенциальному» восприятию мира природы может стать нашей самой печальной ошибкой.

Природа дает нам очень важный урок — урок простого бытия. Мы ощущаем вещи в их совершенстве и понимаем, что имел в виду Иисус, когда сказал: «Посмотрите на полевые лилии…» Возможно, нашей цивилизации более всего не хватает этого ощущения бытия. Алан Уоттс очень выразительно передал это состояние в своей книге «Природа, мужчина и женщина».

То, что мы называем «природой», избавлено от всякой схематизации и заносчивости. Да, птицы и звери полностью отдаются поискам пищи и воспитанию потомства. Но они не ищут этому оправдания; они не делают вид, что это служит какой–то высшей цели или вносит какой–то особый вклад в мировую эволюцию.

В этом свете (природы) все абстрактные амбиции человека внезапно превращаются в естественные чудеса того же порядка, что и огромный клюв тукана и птицы–носорога, сказочный хвост райской птицы, башнеобразная шея жирафа и живописный, разноцветный зад бабуина.

[150]

Если смотреть на это именно так — не как на что–то, заслуживающее осуждения, и без привычного стремления наделять все какой–то особой ценностью, — самомнение человека кажется особенно смешным. Его упорная целеустремленность и его безмерная озабоченность абстракциями принимают, при всей их естественности, гротесковые размеры — подобно исполинским телам динозавров. Человек слишком хитер и слишком прагматичен и поэтому нуждается в философии, которая, подобно природе, лишена иной цели кроме той, чтобы быть самой собой.